– Ты это насчёт утверждения: «От себя не убежишь» что ли? – усмехается всё тот же, упоминаемый уже третий раз подряд человек, с очень подходящим для него и уже наглядно озвученных характеристик именем Фома, в мирской жизни во всём и главное в себе сомневающийся. – А кто в себе не сомневается? – задался бы резонным вопросом в ответ Фома, немало удивлённый тому, что такое значение в нём придаётся всего лишь человеческой рассудительности в виде сомнения в себе. И сам тут же дал бы ответ. – Только человек циничный и бескомпромиссный. А это знаете кто? – а вот на этот свой вопрос Фома уже не дал бы ответа, многозначительно и из своей дальновидной скромности умолчав эту загадку не для всякого ума.
А вот если быть чуточку более внимательным к внешнему виду Фомы точно не Аквинскому (кто таков, то это вопрос не к месту), то через модельную прорезь его спортивной рубашки можно будет заметить очень удивительной и замечательной формы амулет, в треугольную форму которого вкраплено всевидящее масонское око. И если это не дань собственному инфантилизму в виде моды, то можно предположить, что не мирское имя Фомы имеет различной степени сказуемости в виде приставок, как, например, брат наш сердечный, иерофант Фома, не слишком ли ты погружён в заботы о своём бренном теле, когда милостей твоей природы сознания в свете созидания жаждут заблудшие души из нашего прихода в городке Сарагоса.
Всё так, а может и совсем не так, а как на самом деле так, то без обращения к самому Фоме и его желания развеять все эти возникшие в нас сомнения и скорей всего заблуждения нашего ума, никак не обойтись последовательно. И если нас интересует только истина, а не её ответвления в виде додумывания, то придётся набраться терпения и дождаться момента откровения со стороны мирского, пока что только нам известно, человека Фомы из провинциального городка Сарагос. Между прочим и на самом деле основанного самим Цезарем.
– И всё-таки, – до чего же к себе до предела мелочен и придирчив Фома, – чтобы задаваться этим к себе утверждением «От себя не убежишь», нужно хотя бы знать, кто ты по своей сути есть. Что б значит, ничего в этом деле не спутать. А то может быть ты не от самого себя сейчас бежишь, а от того в себе не устраивающего тебя из принципиальных соображений человека, кем ты никогда не хотел быть даже похожим. И тогда этот твой по факту бег на месте всегда, не есть побег от самого себя и навалившихся на тебя неподъёмных проблем, а это скорей наоборот, твоя погоня за твоей мечтой, к которой ты подспудно всю свою жизнь стремился. А для этого и нужно стать новым для себя человеком. – И судя по недовольной гримасе Фомы, то и этот ответ его не устраивает. Да так, что он чуть ли не спотыкается на беговой дорожке, совершенно забыв, что на ней останавливаться нужно иным способом. Не самому делать остановку, а саму дорожку останавливать.
– Как это на меня похоже. – Удержавшись на ногах, делает вот такой вывод Фома и сразу за него цепляется. – Значит, всё-таки есть некоторое понимание, что тебя характеризует и идентифицирует. – Рассудил Фома. – И что же это? – задался вопросом Фома, решив подойти к этому вопросу личной идентификации с самой привередливой доскональностью, как эгоцентрист, для кого всё, что касается самого себя всегда стоит на первом плане, и он готов всю жизнь свою посвятить этому изучению. Ну а так как вопрос личного понимания не то что не простой, а он предельно важен для самого себя, то здесь спешка неуместна, и нужно проявить большую выдержку и бывает что и смелость, чтобы с позиции самокритики на себя посмотреть и что тут поделать уже, признать за собой такие только тебе свойственные характеристики. Без которых ты и не можешь собой называться.
