– Например?
Я завернула последний уголок бумажной фигурки и любовно осмотрела маленького кривоватого лебедя.
– Так вот же! – всплеснул руками Брит и обвел комнату Алура.
По всюду: на комоде, на подоконнике, на прикроватной тумбочке и даже на полу – лежали разнообразные фигурки. На первый взгляд и не скажешь, что они из бумаги. Вот сидит самый настоящий заяц, рядом лежит ленивый кот, а вот ползет кусачая змея.
Я подтянулась к ласточке, притаившейся в углу, и коснулась пальцем ее клювика. Тихоня вспорхнула, закружилась, приковывая восхищенные взгляды мужчин.
– Мы могли бы давать такие представления! – Брит закатил свои небесно-голубые глаза. –Разбогатеем!
– Мы? – уточнил Алур, продолжая кропотливо пыхтеть над пергаментом. – Я складываю фигурки. Гарэт наделяет их временной волей. А что будешь делать ты?
– Завлекать покупателей, разумеется. – Он зачесал свои непослушны темные волосы набок и подмигнул мне. – Гарэт знает, что я могу быть весьма убедительным.
– Ты взял меня измором, Брит.
– Но заполучил же?
Тут не поспоришь. Засранец обладает не только завидным упорством, но и выразительной внешностью. Смуглый араканец с голубыми хитрыми глазами. Такого и при всем желании не пропустишь.
– Нет и дня, чтобы я не жалела о той зиме.
– Эй! Обидно вообще-то!
Алур тихо посмеялся и с серьезностью зрелого мужчины сказал:
– Нам один путь из дворца – в Гнездо.
Мы одновременно вдохнули, соглашаясь с его словами. Бракованный товар возвращают торговцу.
Я тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли, и с требованием повернулась к Алуру.
– Что связывает тебя и Элейн?
– Ничего, – легко пожал он плечами. – Принцесса ко всем очень добра. Ну, и ей нравятся мои фигурки. Это она предложила показать их на ярмарке.
Алур погрустнел. Во время проведения в Бакатаре ежегодной ярмарки он будет рубить харийские головы в Красной долине.
– Элейн не только добра, но и до потери рассудка красива, – мечтательно произнес Брит.
– Даже не думай! – Я поднялась на ноги и размяла спину. – Иначе Авриил тебе этот рассудок лично вправит. Не по статусу нам на королевскую кровь заглядываться. Безродные псы, вот мы кто.
Печень кольнула обида. Я не имела на нее права, но легче от этого не становилось. Тупая боль тянула грудь и царапала горло.
– Ты права, – покорно согласился Брит и вернулся к истязанию листа пергамента. Когда сотворенный третьим Вороном комок потерял всякие очертания, он отбросил его в кучу таких же неудавшихся фигурок – его фигурок.
– Прикроете меня? Мне осталось обойти с десяток лекарских лавок. К ночи должна вернуться.
– Я могу пойти с тобой, – вызвался на редкость участливый Алур.
Совесть ему не чужда.
– Не нужно. Если меня хватятся, скажите, что я пошла к Пирсу.
Это даже не будет враньем. Я действительно собиралась заглянуть в библиотеку.
Мощенные улицы освещали фонари. Спешащие домой горожане мелькали в их теплом свете и бросали непонятливые взгляды на замотанную в шарф девушку, еле переставляющую ноги. Впервые мне не хотелось возвращаться во дворец.
Я так усердно старалась быть полезной, а этого оказалось недостаточно. Три года я только и делала, что угождала Его Величеству, рвала зад, но выполняла все его приказы. И что? Недостаточно. Авриилу всегда мало. Он будто бы нарочно ищет к чему придраться.
Месяц только начался, а у меня уже целый список прегрешений, по мнению Его Величества. Приказал устранить посла – устранила, и только Отцу известно, что бы король со мной сделал, забудь я снять подковы с лошадей. Поручил разобраться с сырой болезнью, но отклоняет все мои предложения по более эффективной работе, выдает
