3) Природа хирургического стиля и её несводимость к алгоритму Хирургический стиль складывается годами: он сочетает опыт, сенсорную память, этику, стратегическое мышление и способность к импровизации. Робот может повторять движения, но не может воспроизводить контекстуальные значения этих движений. Автоматический стиль – это оксюморон по отношению к медицине, где значимо не только «что» делается, но и «зачем» и «в каких условиях».
4) Риски универсализации и утрата гибкости Универсальный стиль влечёт за собой угрозу шаблонности и утраты оперативной гибкости. Применение даже самых совершенных автономных модулей без возможности адаптации к уникальности приводит к повышению риска интраоперационных осложнений. В философском плане это угроза редукции медицины к технократии и потере человеческого измерения.
5) Гибридная модель: разумная альтернатива. Реалистичным представляется создание гибридной модели: робот выполняет технические манипуляции в пределах сценария, но хирург сохраняет контроль над критическими решениями. Это модель когнитивного партнёрства, а не замещения. Такой подход снижает риск дереализации, повышает безопасность и сохраняет субъектность врача.
Таким образом, создание универсального автоматического стиля оперирования пока (!) невозможно ни с философской, ни с клинической точки зрения. Хирургическое действие – это синтез мышления, чувства и морали. Только гибридная модель, где техника помогает, но не заменяет врача, отвечает как требованиям безопасности, так и гуманистической миссии медицины.
Я – хирург, философ, исследователь пределов человеческого и машинного. В своих наблюдениях за стремительным наступлением роботохирургии я всё чаще ловлю себя на вопросе: возможен ли универсальный, автоматизированный стиль оперирования в хирургии, где сама суть действия – уникальность, мгновенное принятие решений, риск и ответственность? Я мыслю через призму Каракулова – персонажа, но на самом деле – моего прототипа. Его голос – это мой внутренний голос, обеспокоенный тем, что хирургия рискует потерять своё лицо, своё тело, свои руки и свою душу.
Операция – это онтологически уникальный процесс и каждое хирургическое вмешательство – это не просто процедура, это событие. Оно несёт в себе неповторимую анатомическую конфигурацию, особый контекст, индивидуальность пациента, эмоциональный фон команды, неопределённость исхода. Хирург здесь не только механик, но интерпретатор, наблюдатель, стратег. Ни один робот не может заменить эту уникальность. Потому я убеждён: универсального алгоритма пока (!) не существует. Наука еще не дошла до этого уровня. Если рассматривать ограниченность автоматизации в условиях изменчивости, то нужно отметить, что интраоперационная ситуация изменяется каждую секунду. Может лопнуть сосуд, ткань отреагировать неожиданно, техническое средство – дать сбой. Алгоритмы работают с вероятностями, но не с непредвиденным. Они обучены прошлому, а хирург работает с настоящим и, главное, – с возможным. Поэтому автоматизация ограничена – не технически, а философски.
Почему ИИ пока не сможет воспроизвести хирургический стиль? Хирургический стиль складывается годами. Это не просто техника движений, а выражение опыта, этики, стратегического мышления, интуиции. Это как стиль музыканта – нельзя скопировать Баха, сыграв его точно по нотам. Робот может повторить движение, но не может чувствовать, предвидеть, интерпретировать. Да, в рутинных операциях, таких как лапароскопическая аппендэктомия, робот может быть точнее и надёжнее. Но как только появляются осложнения, нестандартные условия, сопутствующие патологии, он теряется. Поэтому автоматический стиль – оксюморон.
