Я зажмуриваюсь. Горло сжимается, и я едва сдерживаю всхлип.
– Ты скучаешь по нему, да? – тихо спрашивает Сандра.
– Я не хочу скучать.
Пауза.
– Ты можешь заглянуть в отверстие?
Она протягивает руку сквозь вентиляцию. Я беру её ладонь – тёплую, крепкую, живую.Я медленно опускаюсь на бетонный пол, холодный и шершавый, прижимаю щёку к полу и заглядываю в проём. Там – пара босых ног. И через мгновение я вижу её лицо. Юное, неожиданно красивое, с тёмными внимательными глазами, глядящими прямо на меня.
– Прости, – шепчет она.
Моё сердце сжимается – от её доброты, от простого человеческого тепла.
– Ты сказала… ты выстрелила в него. Ты убила его?
– Я не знаю. – Голос звучит глуше. – Они схватили меня, когда я пыталась позвать на помощь.
Перед глазами вспыхивает то, что я так стараюсь забыть: лицо Габриэля, искажённое неожиданной болью, когда пуля пробила его тело. И этот звук… короткий, резкий выдох, с которым он упал. Я слышу его снова и снова, будто он застрял в заезженной пластинке в моей голове.
Дверь с грохотом захлопывается, и она отпускает мою руку. Мы торопливо отходим от вентиляционного отверстия.
– Наверное, тебя ведут к боссу, – шепчет она.
– Что со мной будет?
Я слышала, как они говорили про какой-то аукцион… Может, нас обеих готовят к перевозке.– Сначала разденут. Потом придёт женщина – снимет мерки и даст тебе огромную футболку. Со мной всё было именно так.
– Теперь мне страшно, – шепчу я.
– Мне тоже.
Снаружи звенят ключи. Я бросаюсь к вентиляции и прикрываю её как можно тише. Сажусь перед ней, обхватываю колени и стараюсь замедлить бешеный ритм сердца.
– Levántate.– В комнату заходит охранник. По его жестам понимаю: он требует, чтобы я встала.
Я поднимаюсь. Он хватает меня за руку и грубо тянет вперёд. Ни слова. Только шаги по узкому коридору.
– Куда вы меня ведёте?
Из-за стен доносятся кашель, всхлипы, кто-то стонет, кто-то плачет. Меня пробирает дрожь. От грубого толчка я едва не падаю.
– Где мы? – спрашиваю, хотя знаю, что ответа не будет.
Но страх перед звуками вокруг сильнее страха перед лишним вопросом.
– Как тебя зовут? – Он бросает на меня косой взгляд, но молчит.
– Меня зовут Беа. Мне двадцать три. А у тебя есть дети? Жена? Собака?
Он что-то бормочет по-испански и стучит в дверь, у которой мы останавливаемся. Я вздрагиваю, когда дверь открывает женщина. И только услышав её голос, вспоминаю слова Сандры.
Они говорят на испанском – быстро, с интонацией, будто всё это для них рутина. Потом женщина переводит взгляд на меня. Её глаза скользят по моему телу, задерживаясь на грязном, порванном свадебном платье.
Охранник дёргает меня вперёд, а затем резко толкает в комнату.
– Не обязательно так толкаться, понимаете? – бурчу я, спотыкаясь и пытаясь сохранить достоинство.
– У мужчин нет манер, querida – милая, – говорит женщина.
– И не говорите.
На её губах, выкрашенных насыщенной красной помадой, появляется лёгкая, почти дружелюбная улыбка.
– Меня зовут Валерия. А тебя?
– Беатрис Бьянки.
– Итальянка? – Я киваю.
Валерия начинает обходить меня по кругу, оценивающе оглядывая с головы до пят.
– Платье, наверное, было очень красивым… до того как его испортили. – Её пальцы скользят по кружеву на груди. – Мне жаль, что с тобой это случилось.
– Почему ты это делаешь? – спрашиваю я, не сводя с неё взгляда.
– Я когда-то была на твоём месте. Если будешь умной, будешь держать ухо востро и рот на замке – у тебя есть шанс выжить. Как у меня.
