– Даже если ты вымоешь грязную конюшню святой водой, это не пошатнёт твоих убеждений. Однако, и правда, не стоит тратить нечто ценное попусту.
– Я согласна. – Девушка замолчала, подбирая правильные слова. – И мне бы не хотелось проливать ни капли из источника ради примитивных нужд, вроде чистки контейнера из-под ужина. Отпустите меня, пожалуйста, к реке.
– К водам Молитв ходить небезопасно.
– Со мной будет Ран. И ребята, – указала Амэя на сидящих поодаль и набивающих щёки блинами Року и Пина. Дедушка Арамис повернул голову в их сторону, и его губы дрогнули в улыбке.
– Я верю тебе, Амэя. Но, боюсь, этого недостаточно для того, чтобы я изменил своё решение.
– Поняла. Простите, что потратила ваше время.
Амэя поднялась, чтобы уйти, но от волнения поспешила, и пустая банка с глухим стуком слетела с её колен в песок.
– М-м! – девушка сдержала все вспыхнувшие в голове эмоции и выражения. – Неудачи делают нас сильнее. – Она, сделав бесстрастное лицо, присела и двумя пальцами перевернула контейнер. Песок под ним оказался слегка влажным, и теперь он налип противными хлопьями на стенки банки внутри и снаружи.
– Сам Бог велел отпустить тебя, – улыбнулся Арамис, глядя, как Амэя пытается оттереть грязь руками. – Можешь воспользоваться водой из реки. Иначе это не смыть. Только испачкаешь рюкзак в песке.
– Спасибо, дедушка Арамис, – поражённо прошептала Амэя. Она уже смирилась с мыслью о том, что ей, видимо, придётся таскать испачканную ёмкость до конца Пути. – Я позову друзей.
– Прошу вернуться за два часа до полуночи.
Амэя поклонилась и, прижав к себе грязную банку, помчалась обратно к Ран и парням, которые, как оказалось, уже втроём уплетали горячие, блестящие от масла блины. Она плюхнулась на пенёк и, не дожидаясь, пока ребята прожуют, затараторила:
– Дедушка Арамис дал позволение на то, чтобы выйти к реке. Представляете? Я уж и не надеялась, но нечаянно уронила контейнер в песок, и…
– Поешь, – Рока протянул девушке сложенный треугольником блинчик. – И пойдём все вместе.
– Не хочу, благодарю. – Амэя помотала головой.
– Зря! Даже Ран сдалась. Блины, между прочим, с грушевым вареньем, – заявил Пин, с наслаждением откусывая от угощения.
– Я не удержалась, – призналась Ран. – Но уже заканчиваю. У меня нет посуды для мытья, но я с удовольствием прогуляюсь с тобой и, возможно, даже помочу ноги, если река окажется достаточно тёплой.
– Об этом и говорила моя мама, – усмехнулась Амэя. – Давай не злоупотреблять хорошим отношением и не лезть в воду, ни при каких обстоятельствах. Иначе будем таскать грязные банки из-под еды до конца путешествия, потому что нас больше никогда никуда не пустят.
– Наверное, ты права. Догоняйте! – обратилась девушка к Роке и Пину. – А то и до полуночи не доедите…
Ран и Амэя поспешно покинули место привала через первый попавшийся выход в рощу, искренне надеясь, что за ними никто не последует. За спинами девушек тут же сомкнулись чёрные стволы, отрезая их от уютного свечения и потрескивания костра дедушки Арамиса, и стало гораздо прохладнее.
Сквозь верхушки деревьев пробивалось тёмное небо, освещаемое одиноким серпом луны, таким тонким, что казалось, он может в любую минуту раствориться. Вокруг не было ни души, но вдалеке, если присмотреться, можно было разглядеть мутные глазки обитателей леса: они прятались в кустах, дуплах, пышных кронах, явно не желая подбираться ближе к незваным гостям. Несколько раз Амэя замечала, что по её плечам бежали мурашки: существа, умеющие быть невидимыми, из чистого любопытства подлетали слишком близко. От осознания этого почему‐то крутило желудок.
