Год семьи - страница 4

Теперь настало время признаться. Не мудрствуя лукаво, начистоту откроем всю подноготную: пятнадцать лет провёл Василий Колыванов за рулём – пятнадцать лет! Все годы помнились расставаниями, короткими встречами с женой, ожиданием новой встречи. В известном смысле шофер на дороге всё равно, что глубоководный подводник в мировом океане: телом в походе, мыслями в родном порту.

Да и как иначе, народ издавна усвоил: родная сторона – мать, чужая – мачеха, родной куст и зайцу дорог, по родному дому и родне сердце ноет в глубине. И пусть дом дому не указ, у себя дома всё споро, а вчуже жизнь хуже.

Если ничего не скрывать, шофёра в дальнем рейсе уместно сравнить с высотным пилотом в слоях заоблачной стратосферы, с тайным разведчиком на чужой территории; сходство наблюдается невооружённым глазом, профессии роднит неизбежная разлука с любимой.

Как бы то ни было, и кто бы что ни говорил, пятнадцать лет тяжелой фурой пронеслись по автостраде, словно один день. За все годы Колыванов проявил себя как незаурядная личность, выдающаяся персона, почти герой. Неужели можно охарактеризовать его иначе, если целый день, от рассвета и до заката, он в пути – мчится стремглав, изредка навестит семью, переночует в супружеской постели и дальше, дальше – дорога не ждёт, труба зовёт, времени в обрез.

Сведущие люди толкуют, будто любовь в разлуке крепнет, расстояние усугубляет чувства. Дескать, чем длиннее разлука, тем желанней встреча, кто станет опровергать? Какие сомнения, разлука невольно располагает любящие сердца к взаимности, короткие встречи разжигают страсть. Не зря в народе утвердилась неоспоримая мысль: разлука для любви, что ветер для пожара.

Обойдемся без притворства и лицемерия. В отличие от подавляющего числа мужского населения Колыванов умом проницательно осознавал бремя и маяту женского существования: дети, хозяйство, дом, стирки, заботы, вечная круговерть… А он, хоть и муж, близкий человек и единомышленник, который обязан, казалось бы, делить с женой трудности быта и рутину существования, однако в будничной реальности преимущественно отсутствует по причине дороги.

Ах, дорога, дорога, шофер всегда в отлучке – редкий гость в собственной семье. Во всяком случае, практической пользы в доме от него, грубо говоря, кот наплакал. А если еще грубее, то проку от шофёра в домашнем хозяйстве, как от козла молока.

Впрочем, грубости нет оправдания, для чувствительного человека грубость – незаживающая рана, пробоина навылет, сквозняк в груди. Кроме того, грубиянам редко сопутствует удача, и Колыванов по мере возможностей старался жене не грубить, обходился сочувствием и лаской.

Что касается личного участия в хозяйстве, то по своему мировоззрению Василий обузой никогда не был, к нуждам домочадцев подходил с пониманием. Водопроводные краны и прочую бытовую технику содержал в исправности, собственными руками производил в квартире текущий ремонт и починку обуви. Иначе говоря, с обязанностями мужа и отца Василий справлялся убедительным образом, грех жаловаться и любо-дорого сознавать. Не зря народ в своём мнении утвердился: домом жить – рот не разевать, дома сидеть – ничего не высидеть, дом хозяину дело всегда найдёт. Как говорится, дом невелик, да лежать не велит.

Нет смысла утаивать, нередко Колыванов привозил из рейса подарки жене и детям – обнову типа обуви и одежды или безделушку и посуду для украшения быта, но чаще игрушки для детей и хозяйственные товары для семьи, не говоря уже о продуктах. И пусть дарёному коню в зубы не смотрят, ушлые люди не с бухты-барахты и не на пустом месте высказали суждение: подарки и постылого в любовь приведут. Правда, к нашему шофёру высказывание не относилось, он и без подарков, сам по себе, в своём личном качестве был для жены исключительно любимым и неограниченно желанным.