И тогда он вспомнил.
На коже – запах, который он чувствовал однажды…
…от собственного отца.
Он открыл глаза.
И понял,
что всё начиналось гораздо раньше,
чем он считал.
Тейтум не спал.
Он сидел у окна, наблюдая, как ночь медленно распадается на серые
отголоски утра. Мир снаружи казался приглушённым, как будто город был за
стеклом – аквариумом, где не слышно криков. Только свет. И пустота.
Он держал фотографию. Ту самую, где он – с ножом в руке, в будущем, которое ещё не наступило. Он уже выучил все пиксели этого кадра, как лицо
человека, которого ты любил – и потерял.
Но теперь он начал видеть ещё одно.
На заднем плане – не просто вывеска кафе.
Под ней – силуэт. Человеческий. Слишком расплывчатый, чтобы опознать.
Но он точно смотрел в камеру.
Как будто знал, что снимок будет сделан.
И хотел быть частью его.
Утром, когда Зои проснулась, он уже ждал её на кухне.
Она взяла чашку, молча села.
Он пододвинул снимок.
– Видишь?
– Да.
– Кто бы это ни был – он смотрит прямо на нас.
– Значит, он знает, что мы смотрим.
– Зои…
– Что?
– Что, если он знает, что мы делаем сейчас?
Она долго молчала. Потом сказала:
– Тогда это уже не просто убийства.
– А что?
– Сценарий.
Он кивнул.
– И, возможно, мы в нём – не герои. А исполнители.
Спустя несколько часов он стоял у шкафа и смотрел на то, чего избегал
больше десяти лет.
Старый армейский жетон.
На обороте – координаты.
Координаты приюта, с которого всё началось.
Они были выгравированы на память, если бы он потерялся.
Только сейчас он понимал, что приют никогда не был для него домом.
Он был – сценой.
Они поехали туда на закате.
Зои не спрашивала, зачем.
Он не отвечал, почему.
Старое здание стояло, будто мир вокруг него вымер. Обшарпанный фасад, выбитые окна, заколоченная дверь. Табличка на стене: «Учреждение закрыто.
Опасная зона.»
– Ты уверен, что хочешь туда вернуться? – спросила она.
– Нет, – честно ответил он. – Но если я не вернусь туда, я не выберусь
отсюда.
Они вошли.
Пыль под ногами казалась живой. Словно здесь ходили недавно. Или всегда.
Старый коридор. Скрип половиц. Плесень в углах.
Он узнал стены. Руки потянулись по ним инстинктивно, как будто он —
слепой, узнающий детство на ощупь.
Он прошёл до самой задней комнаты.
И увидел:
Стену, на которой когда-то висело зеркало.
Теперь его не было. Только след. И слово, выцарапанное гвоздём:
“ТЫ УЖЕ ТАМ”
Зои медленно подошла.
– Это не угроза.
– Нет, – сказал он. – Это факт.
– Что ты ищешь?
Он опустился на колени.
– Подпол.
Он ударил в доску – третий шаг от стены. Она сдвинулась. Под ней —
пустота.
Запах.
Не просто сырость. А человеческий след.
Он залез внутрь. Темнота сжала его со всех сторон. Свет телефона дрожал.
На дне лежала кукла. Без головы.
И диктофон.
Он включил.
Шипение. Потом голос. Детский. Не его.
– Если ты нашёл это – значит, ты помнишь.
Если не помнишь – ты не выберешься.
Убей её, Тейт. Или она убьёт тебя.
Запись оборвалась.
Он вылез наружу.
Зои стояла бледная. Она тоже всё слышала.
– Ты веришь, что это – реальность? – спросила она.
Он посмотрел на неё.
– А ты веришь, что мы ещё на этой стороне зеркала?
Они вышли из здания в полной тишине.
Тейтум остановился на пороге. Обернулся.
Внутри, в темноте коридора, кто-то стоял. Слишком высоко для ребёнка.
Слишком спокойно – для случайного прохожего.
Он поднял руку.
В ней – зеркало.
И отражение в нём —
было не Тейтума.
ГЛАВА 5
(Письма из будущего. Расщепление. Вопрос о реальности.) Всю дорогу назад Зои молчала. Она не смотрела на Тейтума. Не потому что
