Я лежала на непонятно откуда взявшейся полянке. Минуту назад ее не было впереди, я уверена. Вокруг — ничего дикого, в полутьме я разглядела аккуратные шарообразные кусты и деревья. Всё в цвету, несмотря на зимний месяц, и каждый цветок, каждый листик виден в темноте так четко, будто светился изнутри. Легкий ветерок тихонько перебирал ветви. Прекрасная, умиротворяющая картина.
Но как же так? Выходит, неведомая, враждебная сила водила меня непролазной чащей, а потом, случайно упав, я вылетела из этого морока и оказалась на ухоженной полянке? Сознавать, что россказни про путников, сгинувших в лесах эльфов, правдивы, было жутковато. Не такой уж и благостный этот замечательный парк. От здешних красот следует держаться так же далеко, как и от их хозяина.
И стоило закрасться этой мысли, как порыв ледяного ветра с воем пригнул макушки деревьев почти к самой земле. Нежные лепестки вместе с сорванными с веток листьями закрутились в бешеных смерчах. Мой световой шар рассыпался сотнями сверкающих капель и погас. Вместе с внезапным дыханием зимы пришел липкий страх. Я хотела вскочить, чтобы бежать к дому, но руки и ноги вмиг опутали крепкие, тонкие как лианы корни. Не в силах пошевелиться, я в панике закричала, пытаясь освободиться. Но только больше запутывалась. Корни туго стянули талию и грудную клетку и неумолимо тянулись к горлу.
Как глупо вот так погибать! Жаль, что…
Внезапно моей груди коснулась чья-то рука. В кромешной тьме я не могла разглядеть человека, который наклонился надо мной. Однако сквозь рев ветра я расслышала взволнованный голос хозяина «Семиречья»:
— Загадка, это ты?
Я не могла ответить, да того и не требовалось. Смутно увидела, что эльф выпрямился и развел руки в стороны. Путы исчезли, словно их не было. Ветер утих, тишина и благостное спокойствие немедленно опустились на парк. Яркий световой шар эльфа взмыл вверх и ослепил меня. Я застонала, пытаясь заслонить рукой глаза.
Энн’Беррион легко поднял меня на руки. Я прижалась щекой к шелковой ткани его дагарта, слушая неспокойные удары сердца и жадно вдыхая свежесть лесных трав.
— Потерпи, сейчас подлечу тебя, а потом отшлепаю так, что долго не сможешь сидеть…
***
В следующие полчаса в кабинете лорда, куда мы попали порталом, только и было заботы, что не позволить эльфу стащить платье. Уверения, что я не пострадала, не возымели действия. Он, видите ли, хотел убедиться, что с ребрами все в порядке. А я не горела желанием, чтобы мужчина видел меня без одежды или в стареньком, линялом бюстье. Я, конечно, уже побила рекорд по появлению перед эльфом в смешном и жалком виде, но это уже за гранью! Потому боролась за застёжку платья, словно за свою честь. Даже сурово сдвинутые брови и властный тон хозяина сейчас не действовали.
Наконец, эльф отступился и удовлетворился внешним ощупыванием. Большие, красивой формы ладони прошлись сверху вниз по моей грудной клетке. И эти прикосновения, несмотря на смущающую близость мужчины, были лишены привычной игривости. Боль от ушибов отступила, даже коленка перестала саднить.
— Вы целитель? — спросила я, когда по телу побежала прохладная волна блаженной расслабленности.
— Нет, Загадка, просто интуитивно чувствую проблемные зоны.
— Зачем же приказывали раздеться? — Спрашивая, я надеялась заставить сиятельного лорда покраснеть. Но, разумеется, просчиталась: эльфы вообще способны смущаться? Мне ответили невозмутимо нахальным взглядом, словно я спросила ерунду.
