Он хотел возразить, но не смог. Внутри было слишком тихо. Как в комнате после того, как выключается холодильник – слышно всё, даже собственное дыхание. Он вдруг понял, что эта тишина уже была с ним раньше. Он просто её не слышал.
– Кто сделал это со мной? – спросил он глухо.
– Мы называем их Архитекторами. Это не организация. Это… процесс. Цепочка событий, решений, аномалий. В какой-то момент ты… прежний ты, согласился. Добровольно или нет – я не знаю.
Артём провёл рукой по лицу. Оно казалось чужим, кожаная маска, которую вдруг натянули слишком туго.
– Почему? Зачем кому-то создавать меня?
– Не тебя, – сказала она с ударением. – Сосуд. Переходника. Психика человека нестабильна, если в ней поселить нечто иное. Но иногда можно создать каркас – личность, устойчивую, выстроенную как лабиринт. Память, привычки, реакции. Уравновешенный механизм, способный сдерживать то, что нельзя вынести напрямую.
Артём вспомнил ощущения последних дней: отражения, шепот, кристалл, рябь за реальностью. Всё стало складываться в мрачную мозаику.
– Ты не первый, – продолжила она. – До тебя были другие. Семь за последние десять лет. Никто не выдержал. Один покончил с собой через три недели. Другой – исчез. Буквально исчез. Он ушёл в Грань и не вернулся. У третьего разум рассыпался, как стекло.
– Почему ты думаешь, что я другой?
Она посмотрела на него долго и прямо. Затем ответила:
– Потому что ты ещё жив. И потому что Грань уже смотрит на тебя. А ты – смотришь в ответ.
Он встал. Подошёл к окну. За стеклом улица казалась слишком плоской, словно декорация. Он вдруг понял, что даже улицы могут быть частью конструкции. И всё это часть той истории, что придумали для него. Чтобы удержать.
– Как это остановить?
– Ты не можешь остановить то, что уже началось. Но можешь выбрать, кем будешь, когда всё вспомнишь. Пустым сосудом. Или тем, кто заглянет в Грань и не отвернётся.
Артём не ответил. Только смотрел за окно в вечер, который больше не казался обыденным.
– Ты понимаешь, как это звучит для меня? – Артём говорил медленно, с нажимом, будто каждое слово требовало усилий. – Всё, что ты говоришь, сродни паранойи. Псевдонаучный бред. Внушение. Манипуляция.
Он ходил по комнате кругами. Резкие движения, остекленевший взгляд, руки сжаты в кулаки. Его мир – логичный, пусть и хрупкий – трещал. Каждая её фраза была гвоздём, вбитым в основу привычной картины мира.
Вероника не перебивала. Просто сидела на подоконнике, глядя в темнеющий вечер за окном. Тень от её фигуры казалась неестественно длинной.
– Я… врач, – выдавил он. – У меня медицинское образование. Я верю в нейрофизиологию, в психику, в разум. Это, – он показал на лежащие на столе фотографии, – это может быть подделка. Все эти слова про Переходника, Грань, память… Это бред.
– Это правда, которую ты не хочешь принять, – спокойно ответила она. – Пока не хочешь. Но скоро не сможешь игнорировать. Твоё сопротивление, это не защита, Артём. Это отложенный взрыв.
Он замер. На миг воцарилась тишина. Только капля воды упала в раковине.
– Тогда… дай мне явственное доказательство. Хотя бы одно. Что-то, что я смогу проверить.
Вероника кивнула. Осторожно достала из кармана плотный сложенный лист. На нём – напечатанный контакт: имя, адрес, кодовая фраза.
– Этот человек работал в архиве Института памяти. Скажешь, что пришёл от меня. Произнесешь фразу: "Реконструкция невозможна без утраты". Он покажет тебе кое-что.
