Гришенька - страница 18

– Да-да, конечно, – закивал Гриша и скорее отвернулся.

После этих слов Федя наконец выдохнул и смог есть. Чтобы не смущать товарища, закидывая ловкими пальцами ягоды в рот по одной, он встал и отошёл чуть подальше.

Конь преспокойно жевал траву вокруг повозки, а Аксёнов непонятно от чего продолжал румяниться. И никак ему было не остыть.

– Что ж за напасть-то, – пробурчал себе под нос Григорий, но тут же развернулся, когда его окликнули.

– Гришенька!

Юноша с трепетом забегал глазами, а потом сфокусировал взгляд на стоящем рядом Феде.

– Держи, – сказал тот и одел на голову друга венок из васильков.

Аксёнов хоть и видел, что было в руках у товарища, но ладонью всё равно провёл по шелковистым лепесткам, не отводя от Фёдора взгляда.

– За что мне это? – совершенно искренне спросил Гриша.

– Просто так, – добродушно пожал плечами молодой каретник, а потом вернулся на козлы, – едем дальше?

– Да… – растерянно от такой милости пролепетал Аксёнов, придерживая венок, – пожалуй, едем. Лошадь поена.

Григорий перелез в повозку и устроился на полу за козлами, чтобы головой выглядывать на дорогу. Федя же выждал пару секунд, пока конь поднимет голову, а потом слегка хлестнул его поводьями:

– Вперёд, пошла!

И повозка тронулась. Грише жаль было покидать это поле, будто он уже успел сродниться с ним.

– Федюш, а как всё-таки твоё полное имя? – посреди пыльной летней дороги завёл вдруг беседу Аксёнов.

– А тебе зачем? – вроде серьёзно, а вроде и спокойно спросил молодой каретник, не повернув однако головы.

– Да просто любопытно, – пожал плечами Гриша, облокотившись о борт телеги, чтобы самому взглянуть на товарища, – как тебя по роду, как тебя по батюшке?

– По батюшке – не скажу, – сразу оговорился Федя, слегка сдвинув брови, – а фамилия… – молодой человек наклонил голову вниз и посмотрел в ответ, тихо усмехнувшись, – ты будешь смеяться.

– С чего бы мне? – недоумевал юнкер.

– Вдовин, купчий сын, – сухо ответил Фёдор и со вздохом то ли от зноя, то ли от ещё чего добавил, – так всё и правда. Нету у меня сейчас на свете никого.

Аксёнов вздохнул вместе с ним, покачивая головой – не на тот ответ он рассчитывал, но всё же сказал задуманное:

– Просто я Григорий Фёдорович, мне показалось это забавным совпадением.

– Надо же, – качнул головой каретник, – мне теперь тоже. Это красиво. Тебе идёт.

– Благодарю…

– И васильки тебе тоже идут.

Аксёнов уже и впрямь так свыкся с венком, что совершенно позабыл о нём, поэтому тотчас же проверил рукой не слетел ли. Федя эти порывы увидел и поправил ему венок сам, высвободив для этого ладонь, зажав в другой поводья.

– Я знаю как василёк на латыни называется, – стал удачно уводить тему разговора в другое русло Григорий.

– Удиви меня, – по-доброму усмехнулся молодой каретник, снова взяв управление в две руки.

– Centaurea.

– «Василёк» всё-таки звучит красивее.

– Согласен.

– Выходит, вас там и латыни обучают? – заинтересовался спустя какое-то время поездки Фёдор.

– Не шибко много, – потряс головой Аксёнов, слегка разморённый летним зноем, – я больше сам учил. Книг много читаю.

– Похвастай тогда, что умеешь, – немного улыбнулся Федя, ведя лошадь в гору.

– Как же мне?

– А ты спой, – тут же ответил молодой каретник.

Он был весьма находчив, ведь желал проверить правда ли всё, что про Гришу говорят.

– Ты меня озадачил… – признался Аксёнов.

– Всё равно дорога длинная, спой, – просящим тоном повторил молодой человек.