Тогда было красивое утро – достойное, чтобы красиво умереть.
Вдруг я услышал свое имя. Решив, что мне показалось, я поднял глаза на солдат, но затем меня окликнули вновь. Голос был знакомый, только очень сиплый. Повернувшись, я увидел Семеныча, которого так же, как и меня, тянули под руки солдаты.
Лицо мужчины было изуродовано настолько, что я с трудом мог распознать его черты, а окровавленное тело превратилось в сплошное месиво. Только разорванная гимнастерка, один еще не заплывший серый глаз и почерневшие от запекшейся крови гусарские усы указывали на внешность Семеныча.
«Одни мы с тобой остались, Вася, – из последних сил прохрипел старшина. – Я знал, что ты ничего им не скажешь!».
От этих его слов мне стало не по себе: тогда как я не раз в нем сомневался, он неукоснительно в меня верил!
Вслед за старшиной шагали еще несколько солдат. Они тащили на брезенте тела моих умерших товарищей. Дойдя до лужайки, сбросили их в кучу, как мусор. Затем, поговорив о чем-то недолго с нашим конвоем, они ушли прочь. Видимо, посчитали, что на двух «доходяг» будет вполне достаточно и пары приставленных охранников.
Как оказалось, последняя ночь была настолько холодной, что все мои товарищи замерзли. Все разом!
Окоченелые позеленевшие тела с пустым взглядом – это та участь, которая могла бы настичь меня, будь я чуточку слабее.
Василий громко стукнул кулаком по столу.
– Все умерли! Все! А я вот остался! Потому что я, как говорили эти фрицы, настоящий зверь! Но вот никак не возьму в толк: почему, когда мне очень нужна была моя сила, я не мог удержать в руках даже лопату?..
Затем сосед снова потянулся к бутыли с самогоном и, налив нам по одной, залпом опустошил свою рюмку, по обычаю занюхнув кулаком. Лицо его было багровым от усталости и черным от горя:
– Старшине тоже всучили лопату и приказали копать, но он на это лишь дерзко ухмыльнулся и сипло обратился ко мне: «Не утруждай себя, Вася, пусть эти мерзавцы сами копают для нас могилы! Хоть польза от них какая будет!».
Одному конвойному не понравилось, что старшина переговаривается со мной по-русски, и он громко крикнул: «Arbeiten! Работать! Schneller!» (нем.: быстрее), а после принялся стрелять.
Пули его автоматной очереди мгновенно взрыли землю под нашими ногами. У него не было цели попасть в нас, ведь мы пока еще были нужны. От подступившего адреналина я двинулся ковырять лопатой землю. Копал и чувствовал, как с каждой минутой возвращались мои силы.
Вдруг мне почему-то представился отчий дом, родная деревня, соседи. Я представил, как было бы здорово снова почитать Полинке сказки, а затем теплым утром порыбачить на старом пруду с соседскими мальчишками или пойти на сенокос с отцом. Но новая автоматная очередь вернула меня к страшной реальности.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
