И упала на меня, но, увы, в создавшемся расслаблении я:
– Ничего не смог, – и постарался перевести эту ситуацию в высокомерие Высоцкого:
– Он ничего не смог. – И паровоз остановился, хотя и постепенно, а также на самом краю кончающегося моста.
– Я его строить не буду, – сказал после всего.
– Скажи спасибо, что я поняла твое сообщение, как трансляцию восприятия мира медведем.
– Но я не умею, честно!
– Хорошо, соври пару раз, но сделай! – так же, на повышенных тонах ответила она.
Слишком много препятствий, согласился и медведь.
– И я его понимаю, – сказал я, – надо поворачивать назад.
– Немцы – уверена – уже сообщили о нашей опасности.
Я потер лоб, потом всё же ответил:
– Не думаю.
– Ты и медведя принимаешь за немца? – спросила она, про себя ничего.
– Прости, но я тебе напомню: я тоже немка.
Сердце ёкнуло. Ибо одно из двух: должен быть еще один человек, который и есть еще один дополнительный немец, или она безответственного намекает на меня.
– Пока ты не извинишься, я ничего делать не буду.
Тем не менее, чтобы подтвердить нашу неспособность, мост начали строить, но без медведя – он только командовал.
– Это и лучше, – сказала она, – ибо даже я иногда забываю, то он соображает намного больше некоторых.
– Так это, он обычный медведь?
– Я не знаю, – ответила она, и тут же разделась.
– Опять?! – ужаснулся я – хотя и не так сильно, как следовало бы, в случае, что, прости, но уже вот так, – и чиркнул себя по горлу.
– Ладно, – ответила она, – я согласна, если сегодня работать не будем, но головой всё равно придется.
И решили, но только к вечеру, что надо искать объезд вокзала, где мы были намедни.
– Да, трогай, пока доедем, не было бы поздно, когда совсем стемнеет, – сказала она.
– Да в любом случае уже стемнеет, – хотел я возразить, но вспомнил про медведя, авось он и согласиться пошарить по ближайшему подлеску.
Но медведь сказал, что никуда не пойдет.
– Почему?
– Он хочет, – перевела эта, однако, не Венера Милосская, – чтобы ему повысили.
– Жалованье? Я не знал, что нам платят за эти разъезды по одному и тоже перегону, да и где деньги, Зин.
– Я тебя не Зин.
– Я знаю дупло, куда их кладут каждую неделю, – просигналил медведь.
– Я ему не верю, – обнадежил я себя.
– Ни одному его слову? – спросила она.
– Да, ни словам, ни делам, ибо мы еще не работаем неделю, а он обнадежил, что можем уже получить.
– Ну, и что?
– Я думаю, хочет затянуть нас на карточную игру в покер: придем – денег еще нет, естественно, ну и.
– Да, продолжай, пожалуйста.
– Вот тебе и Б, – потом придется работать только на долги этому более, чем подозрительном медведю.
Но и медведь заартачился:
