– Разойтись! Всем разойтись! – Один их хранителей порядка развернулся и начал разгонять остатки толпы, размахивая тупым концом копья. Веревка дернулась – нас поволокли прочь. Скоро испуганные зрители, тело шамана и стражники остались далеко за спиной.
– За что они его так?
– Со страха. А вдруг еще чего наколдует. Ну, дела. В первый раз вижу такое. Силен был обезьяна, ох, силен. Даже жалко бедолагу. О, смотри, вот наверно и наше корыто.
Галера стояла у самого крайнего пирса. Формами она и впрямь напоминала разлапистое грязное корыто. Вся обсыпанная мелкой пылью. Обшивка местами выгнила до дыр. Кто-то пытался заняться ремонтом, но хватило его только заколотить прорехи кривыми досками крест-накрест. Наше будущее судно не вызывало в душе ничего кроме омерзения. С грузовой площадки портовые рабы волоком выгружали большие серые блоки.
– Ну, хоть не навоз возить.
– А что это?
– Строительный известняк. Для домов. Возят с большой земли, с каменоломен.
Нас завели по трапу на палубу, потом пинками согнали вниз, в яму гребцов. Часть скамей пустовала. Веревку сняли, построили всех в ряд. На площадку надсмотрщика поднялся хозяин. Низенький, толстый, с неприятно большой лысой головой. На нем криво сидела просторная белая туника, что носят только благородные, хотя это тело к патрициям никакого отношения не имело. Я думал, он что-нибудь скажет своим новым рабам, но хозяин только осмотрел нас брезгливо и ушел обратно в кормовую надстройку.
Надсмотрщики распределили всех по парам. Я боялся, что нас с Алексом разделят, но мы оказались рядом. Скамья нам досталась в самом начале галеры. Не успел я усесться, как на запястья одели бронзовые браслеты. Зеленые от морской воды цепи и большой навесной замок намертво соединили меня с большим истертым сотнями рук веслом.
Глава 4.
Я с интересом крутил головой, оглядываясь по сторонам. Мы сидели у самого носа галеры, за воротом подъемника грузового трапа. В отличие от красавиц боевых трирем с их узкими высокими носами и мощными таранами, нос торговой галеры был неестественно широким. Он почти целиком состоял из поднимающегося трапа, по которому рабы волоком спускали грузы. На нашем корыте возили только камни, и поверх досок трапа были набиты продольные, истертые направляющие, облегчающие тяжелую работу. За трапом почти на весь корпус тянулась грязная, вся в каменной крошке, грузовая площадка. Широкая, на ней свободно могли лечь поперек пара взрослых мужчин. По бокам от нее и чуть ниже, притулились скамьи гребцов. По десятку вдоль каждого борта. Нас с Алексом усадили на самой первой скамье левого борта, лицами к кормовой надстройке. От грузовой площадки нас отделяли лишь легкие деревянные перила и проход для надсмотрщиков. Я с ужасом представил, что будет, если во время шторма сорвет один из каменных блоков и он съедет в нашу яму. Помотав головой, избавился от видения переломанных рук, ног и спин. Насмотревшись вокруг, я задрал голову. Прямо над головами проходил настил верхней палубы, шириной от борта и до грузовой площадки. Он защищает гребцов от дождя и солнца. По нему же можно быстро добраться с кормы на нос, минуя проходы в ямах рабов. Алекс, заметив мой интерес, объяснил, что здесь к чему.
– Видишь, ворот с намотанной цепью – он ткнул пальцем за спину – им поднимают трап, потом забивают под барабан клин, чтобы в море не сорвало. На корме надстройка – теперь он тыкал пальцем вперед – в ней живут капитан с командой и надсмотрщики. А прямо перед ней площадка – это для главного надсмотрщика, сидит на ней и смотрит, кто как гребет. Ну и приказывает, конечно, кого подстегнуть. Он же отдает приказы рулевым. Рядом с ним мальчишку садят – он колотит деревяшкой в барабан.
