— Как ты думаешь, может ли начаться война? — спросила. Голос получится глухим, почти без эмоций.
— Какая война? — отец на секунду поднял глаза.
— Между сторонниками и противниками короля, — равнодушно пояснила, старательно опустив взгляд в книгу. В глаза мгновенно бросилось слово «революция».
— С чего ты так решила? — буркнул.
— Ты сказал, что найденное тело — это намек. Думаешь, Зеленохвостые будут что-то делать? Или другие?
— Клари! — удивленно одернула меня мама. Она выложила на стол светло-желтые листки. — Да что у тебя на уме? Зачем говорить о таком? Лучше подумай о платье. Иди за стол, я принесла «Дамский угодник». Помоги мне выбрать фасон. Лучше с оборками или без? Это очень важно!
— Займись платьем, — согласился отец, углубляясь в чтение.
— И все же? — я не шелохнулась.
— Клари! — возмутилась мама.
— Это не женское дело, — донесся голос из-за газеты. Он явно хотел, чтобы его оставили в покое.
— Я думаю, это касается жителей обоих полов, — не отстала.
— Вряд ли. Хватит, — бросил отец, давая понять, что не намеревает продолжать беседу. Замолчав, я опустила ресницы, чувствуя, как под ногти вонзается ещё и обида. Сам король нашел время открыто со мной поговорить, а родной отец не пожелал даже попробовать.
«А Ингренс объяснил...»
Как белый туман одеялом покрывает вечерний лес, там и у меня внутри все скрылось под маревом странного ровного оцепенения, и проявившаяся мысль некоторое время легким мячом стучала о стенки черепа, не вызывая отклика.
«Он мне все объяснил...»
Мысль завибрировала, вызывая странное щекочущее ощущение в груди. Я подумала ее сильнее.
«Он угрожал... Не знал, что я соглашусь и без угроз. Но сначала потратил время, силы, чтобы переубедить... Он сидел со мной битый час, рассказывая про коалиции, про ситуацию, себя. Ведь мог не пытаться? Мог... Тогда...»
Я моргнула, начиная оживать.
«Зачем он мне все объяснил? Зачем объясняют? Значит он...?»
На щеках начал расцветать румянец.
Мне привиделось, что невидимый Ингренс в комнате, усмехнулся и закатил глаза, всем видом сетуя на недогадливость некой наследницы.
«Значит, ты все же хотел, чтобы я согласилась добровольно, чудовище? Хотел же?!»
Он, конечно, не ответил.
Вытерев глаза, я вскочила с места, направляясь к маме, изучающей «Угодника», и от души обняла ее со спины. На меня вкусно пахнуло ванилью — мама обожала этот запах.
— Что там выбираешь? С оборками? Мне кажется, без них будет элегантнее... Тебе так пойдут эти павлины!
На губах горел розовый огонек надежды.
8. Глава 8. Не только страх
Столица Лисагора, Ингренс
Аромат белых роз наполнял зачарованный сад так плотно, что, если бы в сад внесли новый букет, его запах бы тут уже не поместился. Связанная жертва в белом платье, бессильно дергалась на белом алтаре, пока ее палач задумчиво говорил вслух:
— ...необычное ощущение. Позволите с вами поделиться? Когда я коснулся ее, мне показалось, что молния ударила. Можете себе представить? У вас было подобное?
В ответ женщина что-то промычала. Ингренс отвел затуманившийся взгляд от цветов, рассеянно глянул на жертву и чуть улыбнулся.
— Простите.
Он щелкнул застежкой, осторожно освобождая женщину от железного кляпа.
Получив свободу говорить, она мгновенно затараторила, возбужденно высыпая слова из щербатого рта:
— Было! Король милосердный, король великий, было! Он муку покупал у меня, только глянула, и все. Молния не била, врать не буду, но уж озноб продрал до кишок, ух как! Поняла, что он будет спутником моим, вот вам слово, так и стало! До сих пор люблю своего Сандричка до дрожи. Порядком клянусь, милостивейший!
