– Разве я не говорил, что оборотням требуется особое воспитание? Вспомни, ведь это ты настояла на том, чтобы он вращался в кругу своих сверстников. Так он вращается! Да так сильно, что сшибает с ног всех, кто мешает ему, и сам бьётся!
– Пускай уходит из этой дрянной школы! – выкрикнула Лада в отчаянии.
– Поздно! Раз начал, то пусть идёт до конца! Да и не захочет он уйти оттуда, где так долго укреплял свою власть! В жилах Жара течёт моя кровь, а уж я очень хорошо знаю, какова она на вкус! Если сейчас я вмешаюсь, то сделаю первый шаг к появлению чудовища! Да, ему сейчас тяжело, плохо, но поверь мне, Лада, ему станет невмоготу, если я посягну на его независимость! – в голосе Реуса слышалась ярость. – Хочешь, чтобы рядом с тобой был абсолютно неконтролируемый маньяк? Тогда заставь Жара сделать по-твоему, наперекор его воли!
– А как же моя кровь? – слёзы потекли из глаз Лады.
– Это лучшее, что есть в нём. – Реус сразу остыл и с нежностью поцеловал её мокрые глаза, обнял и прижал жену к груди.
Слова Реуса были правдой. Жар был точной копией своего отца, с одной лишь разницей. Кровь Лады облагородила, смягчила черты лица сына, взволновала чёрные волосы в змеиные кольца, очеловечила тело мальчика. Год от года Жар расцветал, как цветок дикого вьюнка, в котором, под знаком пентаграммы собрались все краски закатного неба. Густо-синие глаза, нежные розовые губы, белая кожа, пунцовый румянец щёк, атласные брови, изящные руки, невысокий рост, царственная осанка, крутая попка и упрямый затылок. К пятнадцати годам Жар превратился в жутко соблазнительное существо, по которому сохли все девчонки в посёлке. И юноша, не задумываясь, пользовался неожиданным расположением женского пола. Он впитывал науку ранней плотской любви, как губка воду, оставаясь при этом совершенно чистым от каких-либо чувств. Его сердце спало девственным сном. И хотя самая красивая девочка в школе, Настёна Видова негласно считалась его девчонкой, он удивился бы, узнав об этом. Он покидал свою очередную пассию, едва она начинала ему надоедать, абсолютно не желая знать какие чувства испытывает она при этом. Девчонки проклинали его, но при этом каждая мечтала заполучить Жара в кавалеры, пусть и ненадолго. Никто никогда не видел, чтобы Жар проявил к кому-нибудь особый интерес. Но однажды…
Урок геометрии прервался, когда в класс вошла директорша Нина Ивановна. Она вела впереди себя миниатюрную, тоненькую девочку, особенностью которой были огненно-рыжие волосы и при этом очень чистая, лишённая веснушек кожа.
– Вот, позвольте представить вам вашу новую ученицу, Виринею Васильевну Густову! Прошу любить и жаловать! – обратилась Нина Ивановна к ребятам, по-матерински придерживая девочку за хрупенькие плечики.
– Пожалуйста проходите, сударыня, выбирайте любое место, и продолжим урок. – учтиво пригласила Виринею учитель. Заинтересованные взгляды учеников, беспощадно впились в новенькую.
Девочка густо покраснела, робея, прошла по ряду, преследуемая ропотом одноклассников, который разливался от неё, как императорский шлейф. От смущения, охватившего её, она пролетела мимо близлежащих вакантных мест и остановилась только рядом с партой Жара. Дальше идти было некуда. По классу прошуршал лёгкий ветерок удивления и возмущения. Уж так повелось, что рядом с ним никто никогда не сидел с самого первого класса. Жар терпеть не мог двух вещей: сидеть в первых рядах, и делить парту с соседом. Даже Настёна Видова не пыталась нарушить это табу. А тут, какая-то «Венерея», просто взяла и села рядом с ним! А Виринея, не понимая, чем вызван весь этот ажиотаж, спокойно вынула учебники и тетради. Жар даже не шелохнулся. Сидя в своей любимой позе, боком к доске, опершись спиной о подоконник, он со зловещим интересом стал разглядывать девочку.
