Её длинные огненные волосы были заплетены в две толстые косы и собраны в корзинку, свисавшую ниже острых лопаток. Сзади, на нежной шее они завивались маленькими золотыми колечками. Эти колечки очень привлекали внимание Жара. Ему страшно хотелось потрогать их, но он медлил, и продолжал, не шевелясь, откровенно изучать свою соседку, бесцеремонно разглядывая её.
Учитель продолжил урок, отвернувшись к доске, чертя на ней мелом геометрические фигуры. Виринея, внимательно слушая его, облокотилась о парту и автоматически сунула кончик ручки в рот. Жар увидел, как из-под нежно розовых губ девочки поблескивают белым стеклом ровные чистые зубки. Он закрыл глаза от непонятного возбуждения и тут же вздрогнул от внезапной резкой боли. Ему показалось, что зрачки его расширились до невозможности. И во всём этом была виновата эта рыжая. Она, безусловно, заинтересовала его. Странная боль испугала и обозлила его, порождая желание надерзить. И вот, в тот момент, когда класс уже устал ждать представления, он вдруг, стремительно и бесшумно повернулся на стуле, и ткнулся носом прямо в шею девочки, глубоко вдохнув её запах. И в голове его словно всё перевернулось. Он с трудом подавил вырывающийся из груди низкий рык. И в панике откинулся обратно. Всё прошло так быстро и неожиданно, что никто ничего не заметил. Виринея же даже не пошевельнулась. И только её глаза широко распахнулись от праведного возмущения. Юноша же принял прежнюю позу также мягко и стремительно, всем своим видом показывая, что ничего не произошло, как раз в тот момент, когда некоторые из учеников, что-то заподозрив, стали оборачиваться на него. Он зло оскалился в улыбке и убедительно стукнул кулаком по парте, заставляя любопытных сразу же отвернуться.
*****
После урока, когда все пулей вылетели в коридор, чтобы первыми попасть в школьную столовую, Виринея тоже стала собираться.
– Знаешь, кто я? – обратился к ней Жар бесцеремонно.
– Нет.
– Моё имя – Жар.
– Странное имя.
– В смысле?
– Редкое очень.
Её манера говорить, высота и тембр голоса, всё это понравилось Жару с первых же слов, что она произнесла, но он ещё не отдавал в этом отчёта себе, и грубо упорствовал властному выбору своего внутреннего голоса, намеренно оставаясь глух и груб по отношению к Виринее.
– Кто бы говорил… – усмехнулся он – Ви-ри-нея! –по слогам произнёс её имя Жар, задумчиво смотря в потолок. – А сокращённо? – спросил он её. Она смело посмотрела в его глаза, и Жар ахнул. Какой пронзительной зелени были полны её глаза. Удлиненные, чуть раскосые, самые настоящие эльфийские глаза. Она смущённо опустила длинные золотистые ресницы и тихо ответила.
– Мама звала меня Виршей.
– Почему звала? – Жар страстно захотел поговорить с ней.
– Её больше нет… она умерла… давно уже.
– А-а-а… а отец? – он поймал себя на мысли, что хочет прикоснуться к ней опять, но почему-то не решается. И это его очень удивило. Словно эта девчонка обладала каким-то оберёгом от него.
– Его у меня нет. Он бросил нас. Когда я была совсем маленькая. Во-от такая… – и Вирша указала расстояние между большим и указательным пальцами.
– Почему?
– Пошёл лучшей жизни искать. А если честно, он никогда не считал меня своей дочерью. Всё укорял мою мать, что я нагулянная. – ляпнула Вирша и зажала рот рукой, удивляясь сама себе. И от чего это она разоткровенничалась с этим мальчишкой?
– А-а-а… и что, нашёл? – Жар сделал вид, что пропустил мимо ушей её признание.
