– Я… – начал Каспер и замолчал, затем снова – медленно: – Мы выросли в приюте, в одной комнате. Я знал, когда ты злой, когда ты молчишь, когда врёшь. И сейчас ты лжёшь себе. Ты боишься идти один, даже если не признаёшь этого.
Эмма осторожно взяла Ариса за руку:
– Если ты уйдёшь – я пойду с тобой. Не потому, что хочу умереть. А потому что верю в тебя. Мы либо вместе, либо никак.
Арис потрясённо посмотрел на всех. Он хотел сказать “нет”, но язык будто прилип к нёбу. Он увидел в их глазах – страх, гнев, любовь, решимость. Настоящую, не надуманную.
– Хорошо… – тихо сказал он, голос дрогнул. – Если вы так решили – я буду ждать у ворот.
– Мы придём, – отрезал Пьер. – И если попытаешься уйти один – я сам тебя оттуда вытащу.
Люси подошла ближе:
– Останься с нами хотя бы ненадолго… Я… хочу поговорить.
Однако, Арис уже был в прихожей, накидывая пальто. Все были удивлены такому поступку. Он резко вышел из дома и быстрым шагом, почти бегом, стал возвращаться к себе домой по пустеющему городу. Небо потемнело, а число прохожих резко сократилось, оставив улицы окутанными предвечерней тишиной.
Добравшись до своего дома, Арис вновь окунулся в суету подготовки, пытаясь забыть, что происходило в последние часы. В полумраке он тщательно перепроверял вещи для предстоящего похода. Каждая мелочь складывалась в его рюкзак, напоминая, что путь впереди будет трудным и опасным. В его глазах каждая вещь становились символами выживания в суровом мире, где каждое утро могло стать последним.
Не забыл он и отцовский дневник, страницы которого – опыт, переданные ему отцом. Арис решил, что возьмет его с собой и будет вести свои записи – фиксировать встречи, испытания, а также что-то необычное. Каждая строка обещала стать доказательством его борьбы за лучшее будущее.
Но внезапно на него нахлынуло чувство голода. Он решил отвлечься и направился на кухню, где попытался найти еду. Арис нашёл кусок хлеба, успевший немного одереветь, небольшую порцию вяленого мяса и немного чистой воды. Арис сел за крупный стол, тихо пережёвывая еду, и в эти минуты пытался собрать последние мысли перед решающим шагом. Наполнив желудок, он вновь принялся за сбор и проверку вещей, проверяя каждый отсек рюкзака и убеждаясь, что всё собрано.
После этого Арис направился в родительскую комнату, чтобы попрощаться с домом. Тихо, почти с благоговением, он вновь вошёл в неё. Взгляд его задержался на старых фотографиях и вещах, оставшихся от родителей. Снова сняв тряпку с портрета, он на мгновение замер, и его охватил глубокий, мучительный монолог:
– Я ухожу, – прошептал он, – и мне трудно оставить всё, что здесь осталось. Этот дом, наполненный воспоминаниями о смехе и слезах, радости и горечи… Здесь я рос, здесь я учился любить, смеяться и, быть может, даже прощать. Пару часов назад, я карал себя, за свою жизнь… Но сейчас, я стою перед вами и понимаю, что я нашел свой путь. Я буду искать ответы, которые унесут меня в мир, где больше не будет бессмысленного существования в нём. Пусть память о вас, о моём прошлом, даст мне силы преодолеть всё, что ждёт впереди. Дорога будет трудна и смертельна, но я не отступлю. Я сделаю всё, чтобы найти свет даже в самых тёмных уголках, чтобы не потеряться в лабиринтах судьбы. Простите меня за мои ошибки и промахи… Но я должен идти. Прощайте… и помните, я всегда буду с вами в своём сердце.
