– Но у меня амнезия! Я ничего не помню!
– Амнезия может быть как результатом травмы, так и психологической защитной реакцией, – заметил Хансен. – Сознание блокирует воспоминания о травматических событиях. Особенно если человек сам стал их причиной.
Михаил закрыл глаза, пытаясь вспомнить хоть что-то из той ночи. Но в памяти по-прежнему были белые пятна. Только одна картина возникала перед глазами – они сидели у костра возле церкви, обсуждали планы на следующий день. Хельга смеялась над какой-то шуткой Анны. Все были живы, здоровы, полны энтузиазма.
– Я любил их, – прошептал он. – Хельгу… мы собирались… у нас были планы…
– Любовь иногда превращается в ненависть, – сказал Эриксен. – Особенно когда в дело вмешиваются ревность, предательство, разочарование.
– О чем вы говорите?
Инспектор достал еще один документ – распечатку электронного письма.
– Это письмо Хельги Андерсен своей подруге в Бергене, отправленное за день до трагедии. – Он начал читать: – "Боюсь, что совершила ошибку, согласившись на эту экспедицию. Михаил стал каким-то странным, одержимым. Вчера он накричал на Томаса из-за какой-то ерунды, а сегодня весь день дулся и что-то бормотал себе под нос. Мне кажется, он ревнует меня к Эрику – мы с ним обсуждали рунические надписи, и Михаил решил, что между нами что-то есть. Полная чушь, но попробуй объясни это мужчине, который видит соперников везде".
Каждое слово било как удар. Михаил вспомнил, что в последние дни экспедиции атмосфера была напряженной, но не думал, что настолько. И уж точно не помнил, чтобы кричал на Томаса или ревновал Хельгу.
– Это… это неправда, – сказал он слабо. – Я не такой. Я никогда не был ревнивцем.
– Люди меняются под воздействием стресса, – заметил Эриксен. – А экспедиция была важной для вашей карьеры, не так ли? Вы два года готовились, добивались финансирования. И вдруг что-то идет не так, коллеги начинают конфликтовать, ваша девушка отдаляется…
– Хватит! – Михаил резко сел на кровати. – Я не убивал их! Не мог убить!
– Тогда объясните нам, – Эриксен наклонился вперед, – как ваша ДНК оказалась под ногтями всех четырех жертв? Как их кровь попала на вашу одежду? Почему вы единственный выжили?
– Я не знаю! – Михаил схватился за голову. – Господи, я же говорю – не помню ничего!
– А что вы помните? – вмешался Хансен. – Последнее четкое воспоминание?
Михаил напрягся, пытаясь проникнуть сквозь туман в голове.
– Мы сидели у костра. Было около девяти вечера. Обсуждали, как завтра будем исследовать подземелье церкви. Анна шутила, что в такой мрачной атмосфере даже атеисты начинают верить в призраков. Все смеялись…
– А дальше?
– Дальше ничего. Пустота. Следующее воспоминание – я просыпаюсь здесь, в больнице.
Эриксен и Хансен переглянулись. В их взгляде Михаил прочел профессиональный скептицизм.
– Они не были убиты! – Михаил повысил голос. – Профессор Ковалев говорил, что они отравились грибами!
– Профессор Ковалев говорил то, что знал на момент вашего пробуждения, – холодно ответил Эриксен. – Но за пол года, что вы были в коме, мы провели более детальное расследование.
Инспектор достал еще одну папку.
– Анна Белова. Предварительная причина смерти – остановка сердца, но не при отравлении. Медики говорят, что из-за пережитого ужаса. Следы на теле говорят о том, что перед смертью она пыталась убежать. Сломан ноготь на указательном пальце, ссадины на коленях, как будто упала, спасаясь от преследования.
