Тогда она и подумала о Шоне Фрай. Они с ней ходили в одну школу, и Шона единственная, кто осталась в той деревне после того, как все остальные бывшие ученики разъехались кто куда. Табита, правда, не помнила номер ее сотового, зато знала домашний – 525607 – поскольку он зеркально повторял ее собственный.
Когда очередь наконец дошла до нее, до обеда оставалось пять минут.
– Табита! Мне сказали, что ты собиралась звонить! – раздался в трубке срывающийся от волнения голос Шоны.
– Да, я в курсе.
– Они интересовались, не буду ли я против, и спрашивали моего согласия. Это несколько странно, тебе не кажется? Разумеется, я сказала «да». Ты же знаешь, потому что…
– Прости, – перебила ее Табита. – У меня почти не осталось денег на звонок, и времени в обрез. Я хотела бы попросить тебя об одолжении.
– Конечно. Что я могу сделать?
– Во-первых, ты не могла бы прийти ко мне на свидание?
– Я?
– Ну да.
– Само собой, – сказала Шона. – Да, прекрасно. Конечно же я приду, да…
Она не смогла закончить фразу, и Табита снова перебила ее:
– Ну вот и здорово. Ты сможешь принести для меня кое-что?
– Да-да. Но там вроде есть какие-то правила?
– Мне нужна одежда.
– А я думала, в тюрьме выдают казенную одежду.
– Нет.
– Понятно. Хотя это странно. Что ты хочешь, чтобы я принесла?
– Пару футболок с длинным рукавом, штаны и свитеры. Тут довольно холодно.
– Тебе нужно что-нибудь конкретное?
– Да все равно. Меня должны скоро выпустить, так что это на пару-тройку недель. И еще нижнее белье.
– То есть трусы и прочее? – несколько смущенно спросила Шона.
– Ага. И носки. Теплые.
– А где мне все это найти?
Табита рассказала, что и где можно найти в ее спальне. Спальня располагалась наверху под самой крышей. Табита неслучайно выбрала себе это место – одно окно выходило на море, а другое на утесы. Она спала на брошенном на пол матрасе, а из мебели в спальне был лишь один комод. Остальные вещи так и лежали в коробках и чемоданах.
– Посмотри в спальне наверху, – сказала она. – Поройся там как следует.
– Что-нибудь еще?
– Ручки. Блокноты. Мыло и шампунь. И еще зубную пасту.
– Надо бы записать.
– Самое главное – это ручки и блокноты. Бумага должна быть на кухне на столе, а ручки с карандашами на подоконнике в большой чашке.
– Ясно.
– Да, еще писчую бумагу и конверты купи. А в магазине продаются блокноты из нелинованной бумаги, такие черные или коричневые. Возьми мне один, пожалуйста.
– Да, конечно, – произнесла Шона, но уже как-то неохотно.
– Деньги я тебе верну.
– Слушай, это, конечно, ужасно, но я сейчас совсем на мели.
– Тогда книги, – сказала Табита, немного подумав. – Там, рядом с кроватью. Сможешь принести их?
– Не вопрос. Но как я попаду к тебе в дом?
– Рядом с парадной под камнем есть ключ. Ах да, еще мне нужны марки.
– Сколько?
– Десяток. Или нет, давай двадцать.
– Первого или второго класса?
– Думаю, что первого. Просто нет времени ждать.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Шона. – У вас там, должно быть, несладко. Поверить не могу, что так все получилось.
– Я тоже. Сама не знаю, что со мной. Но пока держусь. Что говорят в деревне?
– Да только об этом и говорят.
Табита устало вздохнула.
– А тебе нетрудно передать мне телефонные номера моих соседей по деревне?
– Кого именно?
– Да кого угодно. Кто мог бы помочь мне. Я имею в виду городские номера. Звонки отсюда ужасно дорогие, а денег у меня, сама понимаешь…
– Вообще не пойму, о ком ты говоришь. Может, хоть фамилии подскажешь?
