Домой я
вернулась поздно, и к моменту, когда смыла с себя дорожную пыль, пробило
два часа пополуночи. Все уже крепко спали, а я только добралась до своей
постели. Закрыв дверь на засов и сняв перчатки — ночь я любила именно за
возможность избавиться наконец от них, — устроилась на пахнущих лавандой
простынях, закрыла глаза и постаралась заснуть, но случившееся в конюшне
трактира никак не давало забыться. Причем думала я вовсе не о том негодяе, на
уме у которого было недоброе, а о незнакомце с глазами цвета ночи. Как ни
пыталась, не могла выбросить его из мыслей, а все ворочалась с боку на бок.
Простыни и подушка казались раскаленными. Вспоминая нахальный взгляд, на дне
которого плескалась сама тьма, чувствовала, как тело начинает дрожать, но отнюдь
не от страха.
Промучившись две четверти часа и осознав, что своими силами
уснуть никак не получится, поднялась и направила стопы в свою рабочую комнату.
Там, подумав, взяла щепотку успокоительной смеси из одиннадцати трав и прошла
на кухню, где сделала себе большую чашку настоя, все еще раздумывая, стоит ли
пить его. Настой этот я пила лишь однажды и больным давала неохотно, в
исключительных случаях, но завтра мне понадобятся силы, а значит, необходимо
хорошо выспаться.
Осушив чашку в несколько глотков, вернулась к себе и
устроилась под одеялом. Будто только того и поджидая, дом наполнился шорохами,
а по стенам начали скользить туманные тени. Мстилось, что за окнами дома кто-то
бродит, мучимый бессонницей, от которой страдала и я.
Чтобы успокоиться и ожидая, пока подействует настой, я
гладила колечко на пальце, его выпуклый прохладный бок был почти родным, хотя и
дарил не только радостные, но и печальные воспоминания. Вскоре мысли начали
путаться, и под сомкнутыми веками засновали неясные образы.
— Мияна. — Услышав собственное имя, произнесенное густым,
тягучим голосом, я приоткрыла глаза. В углу спальни ясно увидела очертания
высокой мужской фигуры.
— Сиян? — прошептала хрипло и с надеждой, стремительно
поднимаясь с постели.
Темная фигура вышла из тени, и я узнала незнакомца из
трактира. Только увидев его в густой дымке, оседавшей у высоких лаковых сапог, поняла,
что сплю. Потому-то я и не любила настой из одиннадцати трав — слишком сложен состав и чересчур непредсказуемы
последствия. Такое уже бывало — два года
назад, когда я получила роковое письмо, перечеркнувшее мои мечты на счастье. Тогда
ясно и в мельчайших подробностях я видела себя идущей под венец с
Сияном, а проснувшись, поняла, что ничего этого не было на самом деле.
По этой причине сейчас мне и не было страшно. Никто не
мог проникнуть в дом. Дверь в спальню надежно заперта на крепкий засов — мера,
при которой я могла позволить себе снимать перчатки на ночь, — так же, как и
окно, на которое я бросила взгляд. Незнакомцу неоткуда здесь появиться. А
значит, это сон. Морок, навеянный силами одиннадцати трав.
Перед глазами расплывалась дымка, комната словно
покачивалась, а воздух сгустился, когда незнакомец неуловимо и неслышно, как
ночной туман, сделал ко мне шаг.
