В конюшне царил полумрак, но я бы и с закрытыми глазами
смогла оседлать моего верного Ириса. Потрепав по шее приветственно фыркнувшего
конягу, закрепила ремнями сбоку сумку и вывела его наружу, встала на
перевернутое ведро, брошенное у конюшни именно для этой цели, и выехала со
двора.
Быстро темнело, и на тропинку, что вела в деревню,
наползали длинные тени. Луна еще не взошла, и на мир опустилось умиротворяющее
безмолвие.
Я пустила Ириса рысью. Конь бодро нес меня знакомой
дорогой, не сбиваясь с шага, и вскоре показались первые дома деревни. Трактир
стоял чуть поодаль, ближе к западному тракту, по которому купцы обычно везли
свои товары в Согден. Окна трактира были ярко освещены, из них летел гул
голосов. Даже смерть кого-то из домочадцев не заставила бы господина Ормея
бросить любимое дело.
Спешившись и передав поводья подоспевшему
мальчишке-конюху, я подхватила сумку и, взойдя
по ступеням, толкнула дверь. В дымном мареве, идущем от очага — на огне
готовили прямо в зале, — едва можно было разглядеть множество гостей.
— Госпожа Мияна! — устремилась ко мне супруга хозяина
трактира, заплаканная, растерянная, но не потерявшая надежду. — Вы приехали!
— Как же я могла не приехать, раз обещала, — я поудобнее
перехватила сумку. — Как Нисса?
— Лихорадка, Светлейший нам помоги! Такой жар у моей
бедняжки, я уж подумываю, не звать ли жреца…
— Рано, госпожа Верея, — твердо проговорила я. —
Проводите меня к своей дочери.
Хозяйка трактира утерла красные глаза уголком засаленного
передника и заспешила в жилую часть дома. Длинный коридор вывел в одну из
комнат. Там на узкой кровати лежала девица. Я знала, что зимой ей минуло
пятнадцать. Последний раз я видела Ниссу не так давно, тогда это была цветущая,
румяная дева, споро помогавшая отцу и матери в семейном деле. Сейчас же передо
мной на кровати металось в бреду худенькое создание, чьи потрескавшиеся губы
едва шевелились.
— Такая с самого утра, бедная моя Нисса…
— Простите, что не приехала раньше, — вырвалось у меня.
Я прикоснулась затянутой в перчатку рукой ко лбу Ниссы и
даже через плотную ткань почувствовала, насколько горяча кожа.
— Вы сможете ей помочь? — всхлипнула госпожа Верея.
— Сделаю все, что в моих силах. Обещаю.
***
Настроение у Морока пропало окончательно. Опустевший,
застывший вулкан нагнал на него тоску, заставив вспомнить о том, кто из его
плена вырвался. И даже разговор с давней знакомой — Веей — настроения
охранителя сумрака не улучшил. За эти годы Метелица со своей участью если не
примирилась, то хотя бы частично приняла ее, и даже имела наглость
расхохотаться, после чего велела Мороку подбросить в Изначальный Огонь
дровишек.
В поместье у охранителя сумрака желания возвращаться не возникло,
потому сейчас он и шагал по тракту, ведущему в Согден. Что вынудило его
остановиться именно здесь — Морок не ведал. То ли гомон купцов, едущих с обозом
на одну из многочисленных ярмарок, то ли тихое пение группы бродячих
музыкантов, спешивших на свадьбу какого-нибудь лорда, то ли неспешный разговор
усталых путников, возвращавшихся домой, заставил охранителя сумрака в клубах
тьмы спуститься на дорогу и неспешным шагом двинуться следом.
В притихших домах деревушки, рядом с которой пролегал
тракт, люд уже отправился на покой, а вот из распахнутых окон придорожного
трактира доносились веселые крики и смех. Решение было принято мгновенно — охранитель
сумрака свернул с тракта, взошел по ступеням, толкнул толстую дубовую дверь и
ступил внутрь.
