– Святая Пипперони! – выкрикивает прелат в белоснежном одеянии, на челе его – бейсболка с логотипом величайшей торговой марки, и вкладывает мне в рот кусочек восхитительной, обалденной, ещё горячей пиццы с кусочками острого салями.
Я глотаю её, целуя руку подающего. Бог ты мой, я давно не ел от твоего такого дивного тела! Отныне я могу получать раз в неделю большую пиццу Пипперони на толстом корже. И сбудется детская мечта кормить голубей в парке. Рядом стоит девчушка – помощница священнослужителя, и тараторит заученный речитатив: «Пицца салями. Приготовлена из твердых калабрийских сортов колбасы шопрессато, заправлена томатным кетчупом корпорации Хейнц, маслинами, зеленью, ароматизаторами, идентичными натуральным…»
Мне повезло. Кто-то ограничивается глотком Святой Фанты. Кому-то, например, Кларе, доводится вкусить от тела Святого Мак-Бургера с листьями салата, сыром пармезан и солеными огурчиками. Какое счастье, что так много есть святости в этом мире! И святость – не просто людские лики! Сказано – не сотвори кумира по образу! Но по делам ведь судить нас будут. И дела одних уже прошли этот суд, и теперь являются нам как великое благо. И мы распахиваем рты и ждем это милости. Святой. Святая. Святое. Тут все рода, и женские и мужские и средние, есть даже пиццо-трансгендер. Кофе, который он, и кофе, которое оно, а к ним, конечно же, кофе, которая она. Вот что такое свобода, а не глупые лозунги того еретика, что звучат до сих пор у меня в ушах. Вот только звучат всё тише и тише.
– Святая Пиперонни! – прелат нетерпеливо машет у меня перед носом свободной рукой, чтобы я скорее проваливал, потому что уже ждет другой распахнутый рот. И я вступаю на эскалатор, поднимающий посетителей в нужную зону. Для таких как я и Клара это самая простая, синяя зона. Хотя, есть ещё серая – для тех, кто вовсе на самом дне и живет на пособия. А вот для корпоративных офицеров, – зона зеленая. А дальше идут – золотая, платиновая, бриллиантовая. Мир устроен так, чтобы в нем соблюдался порядок. Это правильно.
А потом мы попадаем внутрь святая святых всей нашей цивилизации, – под величественные своды Кааб-Маркета, что высится над островом как гора в тысячу этажей, покрывая площадь, равную тысяче футбольных полей. И кругом всё счастье и вся радость этого мира! Полки завалены товарами. Одеждой. Мебелью. Музыкальными инструментами. Техникой. Электронными гаджетами. Всем, что может произвести человечество. Есть, правда, кое-что, что пока не дается корпорациям. Хотя работы идут, и очень большие. Пока не умеют делать людей. Ну, то есть, настоящих, не андроидов… И вот в этом и заключался весь нехитрый план Клары.
– Давай! – улыбается она, вкладывая мне в рот, почти как тот пастор-служитель храма Святого Пипперони, какую-то пилюлю. – Активатор желания. Сейчас мои феромоны покажутся тебе самыми лучшими на свете! – и мы втискиваемся в нагромождение каких-то зимних шуб, и прочих мягких пуховых вещей, а после валимся на пол.
– А что такое феромоны? – спрашиваю я удивленно, замечая, как красиво светятся глаза Клары в неоновом свете торгового зала.
– Сейчас узнаешь! – она тоже разжевала таблетку, и теперь её глаза пылают каким-то диким первобытным огнем, а руки начинают срывать с меня одежду и царапать спину, вот только мне почему-то не больно. Мне приятно, мне…
И я рычу и набрасываюсь на Клару как дикий вепрь, задыхаясь от возбуждения. Да, никто никогда не занимался любовью во время королевского приема во дворце какого-нибудь монарха. Никому не придет в голову проделать такое за стенами Кремля Московии, мало кто решится в древнем храме Рима, под росписью Микеланджело, в овальном зале на экскурсии по Белому дому. А тут, в святая святых всей цивилизации и подавно…
