— Я – Ирина Михайловна, ваш основной тренер. А это Паша, наш хореограф. Он будет ставить номера, помогать с пластикой. И да, он очень любит обниматься, — с усмешкой говорит Ирина Михайловна.
Паша подмигивает и сразу же заключает меня в неожиданно крепкие объятия.
— Добро пожаловать на лед, звезда. Готова страдать ради искусства?
— Я еще не подписалась на это добровольно, — хмыкаю, пряча волнение за шуткой.
— Уже поздно, — хором отвечают они. — Ты пришла. Значит, ты в игре.
Организаторы провожают меня в раздевалку, выдают коньки, термокостюм. Пока переодеваюсь, чувствую, как дрожат пальцы. Не от холода, а от страха. Я действительно не умею кататься. Ну, разве что в детстве держалась за папину руку и ехала на полусогнутых. А теперь… я должна выступать. Перед всей страной.
Неуклюже выхожу на лед. Он кажется зеркалом, скользким и предательски гладким. Я делаю первый шаг, держась за бортик.
— Только не напрягайся, — говорит Паша. — Расслабь колени. Позволь льду вести тебя. И держи спину, ты же блогер, ты должна быть грациозной, нет?
Я хохочу и тут же падаю. Нелепо и с глухим шлепком.
— Отличное начало, — фыркает Ирина Михайловна, но в голосе нет злости. — Поднимайся. Мы не для красоты сюда пришли.
Следующие полтора часа – смесь боли, смеха и бесконечных падений. Мои ноги дрожат, колени подгибаются, а задница точно будет синей. Но в какой-то момент я вдруг ощущаю… кайф. Когда мне удается оторваться от Паши и проехать пусть и метр, но самой. Без рук. Без помощи.
— А когда я узнаю, кто мой партнер? — спрашиваю я, вытирая пот со лба.
Ирина Михайловна кидает взгляд на Пашу. Он пожимает плечами.
— Вопрос пока не решен, — строго говорит она. — У нас есть кандидат. Но он… сложный. Мы ждем его ответа.
— Что значит «сложный»? — хмурюсь и опираюсь на бортик.
— Это значит, что ты, возможно, попадешь на самый крутой лед в своей жизни. Или в самую настоящую бурю.
Кто бы он ни был, этот партнер, надеюсь, он не будет смеяться, когда я в сто первый раз плюхнусь на попу.
Хотя... если честно, я уже втянулась.
— Все на сегодня, — сухо говорит Ирина Михайловна, сверяясь с часами. — Первая тренировка – это больше знакомство, не забывай.
Я выпрямляюсь у бортика, тяжело дыша. Коньки пульсируют на лодыжках, колени трясутся, как у жеребенка, а локти ноют от всех падений. Но внутри теплится странный огонь. Маленький и упрямый.
И все? Я вставала в такую рань, перлась сюда через весь город, как будто в другой климатический пояс, а теперь мне просто говорят: «Все на сегодня?».
Нет уж.
— Подождите, — подаю голос, убирая с лица опавшую прядь волос. — А можно еще немного покататься? Пока лед не растаял, — шучу, но голос упрямый.
Ирина Михайловна замирает с бутылкой воды в руке. Смотрит на меня. Молча. Несколько долгих секунд. А потом чуть прищуривается, словно оценивает меня заново.
— Ты точно блогер?
— По паспорту – да. По характеру – упрямая до ужаса.
Паша прыскает со смехом, хлопает в ладоши.
— Вот это по-нашему! — восклицает он. — Катайся, только давай без геройства, ты и так будешь завтра как после боксерского поединка.
— У меня в планах пережить этот сезон. И хотя бы один прыжок, — ухмыляюсь я и снова выезжаю на лед, спотыкаясь, но с упорством танка.
Ирина Михайловна вздыхает, уходит к бортику, берет планшет, делает какие-то пометки. Иногда смотрит на меня, как будто на редкий экспонат – блогер, который не только ради фоточки пришел. А я… кручусь, падаю, поднимаюсь. Смеюсь. Ругаюсь сквозь зубы. И снова кручусь.
