— Кто она вообще такая? Любовница очередного депутата? Или избалованная дочка олигарха? Вы тут все продажные до мозга костей, лишь бы рейтинги вверх ползли. Или она начинающая певичка и из всех нот знает только одну: «соль»?
У меня рот приоткрывается от такого хамства. Внутри все булькает от раздражения, а ноги наливаются свинцом, не могу сдвинуться с места.
— Она блогер. Готовит в прямом эфире, забыл, как это сейчас называется, — задумчиво произносит этот самый «Петрович».
— Фуд-блогер, — тяжело вздыхает придурок, который меня уже знатно подбешивает. — Тоже мне, великая работа, два яйца пожарить.
Я цепенею. Гнев и унижение смешиваются в крови, словно яд. Сердце стучит в ушах, пальцы онемели. А потом наступает тишина. Один из них чем-то хлопает по столу, скрипит стул. Я отступаю назад, не в силах больше слушать. Слишком больно.
Я иду по коридору, будто по льду: скользко, неуверенно и страшно упасть. В груди давит что-то тяжелое, словно на меня взвалили бетонную плиту.
Смешно. Я еще час назад жаловалась, что тренировка слишком короткая. А теперь... Хочется сбежать. Сесть в такси и умчаться подальше, домой, к тишине.
«Пигалица». «Пушинка». «Фуд-блогер».
Они даже имени моего не знают. Или знают, но не считают нужным называть.
Я не умею кататься. Не умею. Это правда. Но мне плевать. Я научусь.
Вот только… почему так больно? Почему незнакомец, чьего лица я даже не видела, задел что-то такое, чего не касался даже Миша?
Я делаю вдох, потом еще. Глубже, раскрывая легкие на максимум. А потом шепчу, почти беззвучно, сама себе:
— Посмотрим, кто кого покатает.
Пока еду домой, мой воинственный запал быстро сходит на «нет». В салоне такси холодно, будто кто-то открыл окно в мою самооценку и выпустил всю уверенность наружу. Я больше не чувствую себя той Ариной, что на льду заявляла: давайте еще, я не устала. Теперь я Арина, которой хочется с головой под одеяло, с вином и сериалами про чужое счастье.
Дверь за мной хлопает, и я почти не раздеваюсь, только стягиваю кроссовки, оставляя куртку на мягком пуфике, туда же летит и кожаный небольшой рюкзачок.
Плед. Диван. Телефон в руку. Все как рефлекс.
В голове гул от подслушанного диалога. Сжимаю челюсть. Не хочется плакать. Хочется понять, кто он такой – этот Царев, чье презрение зацепило меня больше, чем все хейтерские комментарии вместе взятые.
Вбиваю в поиск: Кирилл Царев фигурист.
И вот он… У меня перехватывает дыхание.
Он… красивый. Нет, не так. Он – мощный.
Высокий, с сильной фигурой, в которой чувствуется сдержанная, упругая сила. Черные, чуть волнистые волосы. Широкие брови, прямой, аристократический нос. Лицо резкое, будто выточенное из камня. Глаза черные, как эспрессо без сахара, и такие же горячие и горькие. Даже через экран ощущаю, как они смотрят: колко, цепко, будто он всегда ищет, где ты слаб.
На фото он в сценическом костюме, в черном с серебристым декором. Лед блестит под ним, а он будто не едет, а скользит по воздуху. Взгляд сосредоточенный, пальцы сжаты, спина идеально прямая. Он не просто фигурист. Он – звезда.
Вот он держит партнершу на вытянутых руках – легко, уверенно, как будто она ничего не весит.
Он тот самый тип мужчины, мимо которого невозможно пройти спокойно. Даже если ты не хочешь, он все равно залезет тебе в подкорку. Потому что в нем чувствуется концентрация того самого животного притяжения, от которого по телу бегут мурашки.
