– Нет, зачем? – теперь удивляется уже она.
– Но мы ведь были лучшими подругами, – я теряюсь, – всегда вместе, всегда втроем.
Она морщится.
– Ты путаешь некоторые вещи. Это ты думаешь, что мы были лучшими подругами. На самом деле моей лучшей подругой была и являешься ты, а с ней я общалась только потому, что ее привечала ты.
– Но как же так? Я думала, что мы дружим все вместе…
– Нет, Викуль, это ты дружила с ней и со мной, но мы с ней не дружили. Стоило тебе встретить Демида и выпасть из нашего союза – я это говорю не в укор тебе, не думай, – как все наше с ней общение моментально оборвалось. Но продолжай, что ты хотела сказать про нее?
– Но почему, – я все еще не могу понять, – почему ты общалась с ней только из-за меня?
– Потому что она мне никогда не нравилась. Насквозь фальшивая, но ты этого в упор не замечала, и я решила, что раз тебя все устраивает, значит, так и надо. Поэтому терпела ее.
– Почему фальшивая? – мне жизненно необходимо услышать ответ. Прошлое теперь раскрывалось передо мной с другой стороны, и то, что произошло сегодня, демонстрировало мне, как глубоко я ошибалась в юности.
– Ты и в самом деле хочешь это знать? – щурится Юля.
Я киваю.
– Хорошо. Буду откровенна. Она постоянно тебя копировала, и меня это жутко раздражало.
– Что за ерунда?
– Это не ерунда! Да в универе все видели, как она косила под тебя! Носила такую же одежду, покрасила волосы в тот же цвет, что и у тебя, даже укладку как у тебя делала! И выглядело это, между прочим, очень жалко, поскольку лицо у нее как было простецкое, так и осталось.
– Ты… уверена?
– Да на все сто! Только ты одна ничего не замечала: знай ворковала себе со своим Востоковым и не видела, что прямо под твоим носом ходит твоя неудачная ксерокопия.
– Боже мой…
– А когда я узнала, что ты помогла ей открыть свой цветочный магазин да еще подсылаешь к ней влиятельных клиентов, я чуть в обморок от возмущения не упала. Деваха не только тебя копировала, но тобой же еще и пользовалась, а ты знай себе ничего не замечала и продолжала оказывать ей протекцию. Фух, аж до сих пор бесит! – ее и в самом деле передернуло.
– Господи, какая же я была дура…
Юля бросает на меня подозрительный взгляд:
– Погоди, твоя сегодняшняя истерика была из-за нее?
Я закрываю лицо руками.
– Да…
– И что же она такого сделала, что тебя прямо по моей двери размазало?
Я грустно хмыкаю:
– Переспала с Демидом.
Юлькина челюсть падает. Она смотрит на меня в таком шоке и таком неверии, что мне, несмотря на общее паршивое состояние, даже становится смешно.
– Ты… шутишь, что ли? – выдавливает она из себя.
– Если бы.
– Как… как вообще… я имею в виду… как после тебя, – она проводит руками по воздуху передо мной, – Демид вообще мог польститься на эту… эту… рязанщину?
– Ты не поверишь, как она теперь выглядит.
Юля склоняет голову набок, как птичка.
– Она добилась своего, – говорю я, – теперь она выглядит как я. Полностью. И я не имею в виду макияж, прическу или одежду. У нее теперь мое лицо и мое тело. Я когда ее сегодня на приеме увидела, решила, что смотрюсь в зеркало. Рост у нас приблизительно одинаковый, на глаза она надела цветные линзы. А еще она имитирует мой голос. Двигается как я, даже руки держит также. Демид сказал, – мое сердце сжимается, когда я произношу имя мужа, – что даже его телохранители решили, что это я.
Юлька закрывает руками рот.
– Но ведь это просто невозможно… Я имею в виду, что для того, чтобы добиться такой схожести, надо себя перекроить полностью… Это ж сколько раз надо было ложиться под нож, чтобы этого достичь?
