– Ну, – я невесело улыбаюсь, – современная пластическая хирургия творит чудеса. У нее было целых шесть лет, чтобы добиться такого результата. А деньгами… Деньгами ее обеспечила я. Ты права: я отправляла ей крупные заказы, направляла к ней влиятельных клиентов, даже помогала с арендой, а потом покупкой помещения. Так что, можно сказать, что это я ее проспонсировала.
– Но разве вы не виделись, когда ты ей помогала? Неужели ты не обратила внимания на то, что она изменилась внешне?
Качаю головой.
– Мы не встречались лично, только созванивались. А на личные встречи я отправляла своих помощников – на этом настаивала она, говорила, что не хочет меня отвлекать от работы.
Юля матерится. Долго, витиевато.
– Что теперь будешь делать? – спрашивает она меня после минутного молчания.
– Подам на развод, – без сомнений отвечаю я.
Подруга бросает на меня внимательный взгляд.
– Слушай, я не в курсе того, что происходило между вами с Демидом последние несколько лет, лишь видела в прессе счастливую пару. Но поскольку я сама работаю в прессе, я знаю, как делаются новости. Скажи, именно измена – причина твоего решения уйти от него, или все было плохо задолго до нее?
Я устало откидываюсь на спинку стула.
– Второй вариант. Первые пару лет все было хорошо. Мы вместе продвигали его канал. Ты же знаешь, после его покупки у нас не было денег, мы не могли нанять много людей, поэтому обходились по возможности собственными силами. Я стала диктором, вела новости и еще несколько передач. Денег было впритык, мы жили в съемной однушке, но были счастливы. Потом наш канал заметили, стали покупать рекламу, и Демид второй канал. И дела пошли в гору. Но… С тех пор, как он вошел в большой бизнес и стал крутиться в море себе подобных, он изменился. Это больше не был тот Демид, которого я знала и любила. Мы начали ссориться. Сначала по мелочам, быстро мирились. Но потом ссоры стали все чаще и чаще, и наши отношения стали меняться. Он полностью погрузился в гонку за деньгами, стал расширяться, мы проводили вместе все меньше и меньше времени, и вскоре единственное, о чем мы могли говорить – это работа. Я пыталась это изменить. Устраивала нам романтические вечера, вытаскивала его на пешие прогулки, мы гуляли по местам нашей юности, вспоминали, как было раньше – но с каждым разом это помогало все меньше и меньше. Мы отдалялись. В конце концов, я решила дать нам последний шанс. Я забеременела. Хотела устроить ему сюрприз на нашу годовщину, но… Потеряла ребенка.
7. 7
Юля ахает. Я продолжаю исповедь:
– Демид об этом так и не узнал. Я была разбита, больше не видела смысла бороться за наш брак. После потери малыша какая-то часть меня выгорела, я жила на автомате, стала отчужденной, перестала пытаться наладить отношения с Демидом. И, – хмыкаю, – он словно почувствовал, что я отдаляюсь и он больше не центр моего мира, и теперь уже он начал пытаться восстановить наши отношения. Забросил на время работу, организовал круиз, совместные поездки, но… Мне это уже было не нужно. И он начал бесноваться. В тот день мы поссорились, и он не ночевал дома, а когда появился, сказал… Сказал, что изменил мне. Да, с человеком, который выглядел точь-в-точь как я, но он сам признался, что понял свою ошибку. Понял, но не остановился. Это стало последней каплей. Пути назад больше нет, у меня не осталось к нему никаких чувств, и единственное, что я сейчас хочу – это никогда его не видеть.
