Какое это блаженство – дотронуться до юной груди, прильнуть к губам юной Розы… Она робка, а парень скромен, нетороплив. Он говорит только по-русски, она отвечает на своём родном. Её дивным девичьим голосом это словно песня. Парню вначале показалось странным, что она так хорошо говорит по-якутски. У неё только внешность славянская, а так она оказалась истинной якуткой. Всё в ней так. От такого не отказываются…
В этом возрасте девушка вся в предвкушении. Она во всём видит тайные знаки. Её взгляд будто вопрошает: «Это он?». Как не ошибиться, угадать в доселе чужом человеке того самого, единственного? В ожидании любви, в грёзах о любви, в самой любви главное предназначение женщины. Но в столь юном возрасте легко обмануться, принять желаемое за действительное. С каждой минутой близится тот самый момент, о которой страшно думать… Опытные властные руки не оставляют шанса. Женщина – вечная добыча в руках охотника. Нет на свете охотника, который бы довольствовался одним трофеем.
Таинство появления настоящей розы из бутона. Когда улыбаешься так некстати. В тебя вселилось нечто, что не даёт дышать, думать о чём-то другом. Смутные ожидания бутона с примесью тоски ничто по сравнению с этим новым состоянием. Весь мир затмил один конкретный человек. И неважно кто он, какой он. Желание раствориться в этой неге уж очень похоже на тоску. То, что было до этого, можно назвать смутными предчувствиями чего-то всепоглощающего, всепожирающего. Оно было всего лишь тоской о тоске. Когда тоска её настигла, уж не знает, куда себя деть. Отныне всё неважно, есть только он и она сама, которой больше нет. Она растаяла в этой непонятной сладости, пока ещё не страсти. Если прелюдия так опасна, что с ней будет потом? И так будет всегда, всегда. В этом возрасте до вечности рукой подать.
«Недостаток пространства, возмещённый избытком времени»
18 февраля 2007 года, Ленск. «В людях более всего ценю простоту, уверенность в себе, искренность, ну и конечно преданность».
(Отрывок из письма)
Сколько ночей прокручивала в голове ту первую и единственную ночь Роза? С утра вновь вся в надеждах, как в прозрачных одеждах, к вечеру – вся в сомнениях. Она уже сама не рада, но прежнюю себя уже не вернуть. Пытаясь в грёзах из ничего сотворить нечто, умом понимая жестокую реальность, в которой оказалась по воле судьбы. Мимолётное, залётное принимать за что-то другое, уж больше нет сил.
Редко кто решается на преступление в трезвом уме и здравой памяти. Всё происходит спонтанно. Руки делают, а ты как бы ни при чём. «Преступление и наказание» высосано из пальца. Какой идиот будет думу думать, прежде, чем кого-то укокошить? Если только по заказу или же по приказу больного воображения, и то думают по существу, по делу, а всякие эти психологические трюки, философские раздумья – это плод фантазий автора, который вынужден дистанцироваться от своего героя, или для усиления драматизма. Это, как лирическое отступление, чтоб разбавить жесткач признаками гуманизма. Хотя, воровать надо с умом. Чтоб не поймали, а не для успокоения души. Угрызения совести, эмоциональные заскоки – сказки для лохов. Человек так устроен, что не будет сам себе вредить, толкать в яму, заниматься самоедством на пустом месте. У всех своя правда. Каждый в коконе своих собственных иллюзий. Утратить установки, чтобы угробить себя? Признать вину можно, но не из-за душевных страданий, а чтоб облегчить свою участь, скосить срок, чтоб заключить затем сделку. В то, что кто-то каялся в содеянном искренне, как на духу, с трудом верится. Могут сломать, взять на себя чужую вину, каяться на камеру, в письмах, которые вскрываются. Это только на публику, в угоду другим. При этом человек в глубине души остаётся при своём мнении.
