Знаю, что если шевельнусь, он тут же умолкнет, что бы он ни говорил. Я прикрываю глаза и навостряю уши.
«Ради сохранения последних… человечности…» – голос Вика звучит сухо и монотонно.
Так непривычно в сравнении с его обычной наигранной, безучастной интонацией. Но еще более странно то, что он взаправду молится.
«…и ясность..... Благодарю.» – прозвучали его последние слова, и вновь стало тихо.
Я тихо поворачиваюсь, мои глаза встречаются с его спиной. Вик сидит на бревне, его голова опущена, руки сцеплены в замок. Темно-янтарные волосы взъерошены, и солнечные блики высветляют их.
Неприязнь к нему переполняет меня: я могла бы выжить в одиночку. У меня было все, кроме еды. А теперь я вынуждена оставаться здесь и выслушивать его молитвы.
– Зачем молишься? Ты же сам сказал, что Бог не смотрит на этот остров, – буркнула я, пытаясь приподняться, но безуспешно.
Вик выдерживает паузу, задумчиво вглядываясь куда-то в сторону.
– А кто сказал, что я молюсь Богу? – хмыкнул он и окинул меня безразличным взглядом.
Замечаю, как он прячет под рубашку свой черный крестик и разминает шею и плечи, прежде чем встать.
– …И каков твой план? Когда мы отправимся? – спрашиваю я, следя за ним ненавидящим взором.
Он порылся в своем зеленом рюкзаке и выудил оттуда какой-то сложенный сверток. Вик со вздохом осуждающе оглядывает меня.
Подойдя ко мне, садится на корточки и достает из свертка помидор. Покрутив его в пальцах, он достает из кармана маленький ножик и отрезает дольку.
– Рот открой.
Ошарашенно смотрю на него.
Он что, издевается надо мной? Но я выполняю его приказ и медленно размыкаю губы.
Вик злорадно ухмыляется и вытягивает ломтик помидора на ноже в мою сторону.
В момент, когда мои губы уже почти касаются его, он отдергивает руку и отправляет ломтик себе в рот.
– Наивная тупица, – бормочет он, жуя.
– Ты такой мерзкий. Даже если бы Бог и услышал тебя, он бы отмахнулся от такой прогнившей душонки, как твоя! – выплевываю я.
В мгновение ока Вик хватает меня за края куртки и с агрессивной силой прижимает к земле. Я извиваюсь и хрипло выдыхаю.
– Не смей! – прорычала я, когда его рука начала расстегивать молнию на моей куртке. – Пусти, скотина!
Вик грубо обшаривает мои внутренние карманы и извлекает оттуда старую бумажку – карту, которую я выкрала из секции картографов.
Он запихивает ее к себе в карман куртки и снова придавливает меня – так, что аж воздух вылетает из легких.
– Ты хоть немного соображаешь, что теперь ты полностью находишься в моей власти? Пораскинь мозгами, дуреха. Ты беззащитна и измотана. Ты связана и целиком предоставлена мне. Улавливаешь хоть?
Вик кладет ладонь на мое горло, слегка надавливая на него. При этом зелень в его глазах приобретает все более темный оттенок, а губы сжимаются в плотную линию.
Все слова, которые я могу на эмоциях извергнуть ему в лицо – напрасны. Он прав. Я в плену и отдана на его милость.
– …Что ты будешь делать? – тихо спрашиваю я, полузакрыв глаза от солнца.
Вик растягивается в довольной ухмылке, устремив взгляд в небо.
Что? Нет, единственное, что тебе нужно знать и не забывать – это то, что я не буду с тобой делать… – его пальцы касаются моих ключиц, слегка оттягивая край рубашки на груди. – Пока что. Если будешь делать то, что скажу.
Я рывком дергаюсь, сбрасывая его грязную руку.
– Да пошел ты!
Не сдержалась.
Вик лишь шикает на это, приподнимаясь и задевая кончик носа костяшками пальцев.
