Моя первая книга по семиотике вышла в Москве в 1992 году; она называлась «Язык как знаковая система». После этого я написал и напечатал множество книг и статей, пытаясь выделить ее главные характеристики. С течением времени некоторые из моих воззрений претерпевали метаморфозы, и я подгонял более ранние высказывания к новым формулировкам. Сейчас, на пороге 95-летия, я хочу подытожить свои мысли в кратком итоговом очерке, который представляется мне
Эта книга является продолжением вышедшей в нашем издательстве книги А. Б. Соломоника «Опыт современной философии познания». В настоящей работе автор пытается закрыть некоторые лакуны, оставшиеся в упомянутой книге, а также выдвигает ряд новых проблем, не затронутых ранее. Среди них выделяются такие, как классификация наук по критерию точные науки vs неточные, научная этика, инерция существующего знания и многие другие вопросы теории познания, изл
Автор книги, изучая семиотику, определил её предметом семиотическую реальность, которая включает в себя знаки и знаковые системы, придуманные людьми. Семиотическая реальность возникает в процессе познания человеком законов бытия (онтология), но очень скоро она приобретает мощный собственный потенциал и свои законы развития, начинающие оказывать на процесс познания не меньшее влияние, нежели реальность онтологического плана. Помимо этого автор выд
Эти мемуары принадлежат человеку, который вспоминает давно прошедшие события, непонятные для нынешней молодежи ни по содержанию, ни по подогревавшей их философии. Сегодня много спорят о том, что происходило, автор просто и доходчиво иллюстрирует эти споры фактами… было это так, а не иначе. Стоит почитать.
Что мы знаем о блокаде Ленинграда? Дневник Тани Савичевой, метроном, стихи Ольги Берггольц – вот наиболее яркие ассоциации. Как трагедия стала возможна и почему это произошло лишь с одним городом за четыре страшных года войны? В этой книге коллектив российских историков обращается к ранее опубликованным архивным документам, шаг за шагом восстанавливая события, которые привели к голоду сотен тысяч ленинградцев. Дополняя источники статьями и коммен
Генеалогия, алгоритм поиска родословной, практические советы и рекомендации, автофикшн, философия времени, путешествие по городам и пяти странам, путешествие во времени и пространстве… Можно ли это уместить в одну книгу? Можно, если это родословный детектив-путешествие, вобравший в себя реальные и вымышленные события, которые невозможно отделить друг от друга. Такого вы ещё не читали. Книга, которая писалась десять лет. Нет, всю жизнь. И она не о
Героиня книги «Зеркало-псише» Марья Ивановна Ушкина проходит путь от детства до зрелости, сопровождаемая субличностью зазеркалья. Иногда с лирической светлой грустью, иногда с юмором и самоиронией героиня проживает свои ошибки. Зачёркивает летние дни сложного детства и отрочества в календарях, составляет список своих поклонников, покидает любимого, придумывает теорию жизненных циклов и щедро делится творческим анализом собственных ошибок.
«Алая заря» свидетельствует о возвращении на Землю сотворённого человека. Казнь (заклание) и Пробуждение (оживление трупа) – не вымысел. Это быль. Адам Антихрист – человек, сотворённый в истине (Дух истины). И это факт.
Жизнь Виолет Деламар нелегка, но понятна. Она торгует травами и лекарствами в своей лавке, пытается хоть как-то удержаться на плаву в память о погибшей матери. Но череда размеренных будней прерывается визитом главаря бандитской шайки «Мёртвые огни». Ему нужны не травы и лекарства, а дар, которым обладает девушка. Виолет Деламар – орте. Потомок Стихий, сошедших к людям тысячи лет назад, чтобы править, но ушедших уже столь давно, что память об этом
Вам когда-нибудь приходила в голову нелепая мысль, будто вы не с этой планеты? А еще вы словно все время кого-то ждете. Что если бы однажды этот «кто-то» действительно появился?.. «Обрученные огнем» – художественная книга о Звездорожденных. В основе сюжета – концепция «близнецовых пламен» – в авторской мифологии – обрученных огнем, которые воплощаются на Земле для выполнения сложных совместных задач. Любите сказки? Тогда, сколько бы вам ни было л
