Как Ваня Осинкин доброе дело делал - страница 5

Так вот теперь, этот всесторонне развитый ребенок, привыкший к общению со взрослыми; ребенок, обильно обласканный любящими родителями, их друзьями и знакомыми, отчего глубоко убежденный в доброте и приличии взрослого человека, при виде начальника жилищно-эксплуатационного отдела в один миг забыл про свой огромный интеллектуальный, творческий потенциал. Теперь он не знал, что ответить на элементарный вопрос. Вместо ответа Сережа настороженно потянулся к старшей сестре, взялся за её руку и произнес единственное, что смог вспомнить:

– Би-биб.

И немного подумав, на всякий случай, сценически сердито топнул ножкой.

Ожидаемых аплодисментов не последовало. Напротив, тяжело дышащий склонился, почти навис над маленьким актером и пристально принялся рассматривать потенциальную жертву. Марина испугалась не меньше брата, она крепко сжала его ладонь и негромко позвала “Мама”. На помощь к детям, припадая на одну ногу подошел учитель ботаники Николай Андреевич.

– Федор Ифанович, – обратился к начальнику ЖЭО ботаник, – Это дети.

Федор Ифанович, перевел свой единственный, но не ставший от этого менее проницательным глаз на подошедшего. Изучающе, словно видит впервые, посмотрел ему в лицо. Невидящий белесый глаз остался в том же, обращенным к детям, положении.

Ужас, поначалу охвативший Сережу, заставивший его забыть почти все слова, на фоне подоспевшей поддержки, сменился интересом. С нескрываемым любопытством Сережа принялся рассматривать невиданное ранее зрелище.

Начальник же ЖЭО столь заинтересовавший ребенка продолжал пронзительно всматриваться в подошедшего ботаника.

– Это дети Виктора Семеновича, – сказал Николай Андреевич, – Учителя физики.

Сообщение Николая Андреевича особого впечатления на начальника ЖЭО не произвело. Он все так же внимательно изучал того, кто это сообщение сделал и как бы спрашивал: «А ты кто?» Сделавший сообщение смутился. Западая на одну ногу, он чуть отступил. И тут в глазе тяжело дышащего человека что-то прояснилось.

– Ну, ну, – сказал человек, и протянул детям конфету.

– Пойдем, – потянула Сережу Марина.

– Спасибо, – сказал Сережа.

На безымянной улице, на дорожке к палисаднику, показалась женщина в черном в крупный горох платье. Она позвала детей. Марина потянула Сережу, Сережа сказал “Би-биб”, привязанная к машине веревка натянулась, и весь кортеж тронулся в направлении ждущей мамы.

– Добрый день, Таисия Ивановна, – поздоровался, ботаник, – А где Виктор Семенович?

– На рыбалке, – ответила Таисия Ивановна, – Вчера ничего не поймал, сегодня решил с утра. В вечер на танцах дежурить.

– Здрасте, – поздоровался начальник ЖЭО.

Сережа обернулся и снова с любопытством оглядел то, что недавно его так напугало.

– Идем, идем, – тянула Сережу Марина, – Мама, а Сереже мороженое, сегодня еще не покупали.

Сережа, гремя железным самосвалом, откровенно оборачиваясь на начальника ЖЭО послушно шел за сестрой.

– Давай конфету, – сказала Сереже Марина, – Нельзя брать конфеты у чужих.

– Моя, – ответил Сережа.

– Ладно, откуси половину, остальное давай, – согласилась сестра…

– . -

Поскольку фотографии передовиков были представлены лишь к вечеру предпраздничного дня, обновление стенда происходило утром уже в сам праздник. Парторг вместе с комсоргом вынимали из рамок тех, кто считались передовиками на день Рыбака и заменяли их передовиками дня Строителя. Впрочем, многие лица оставались на своем месте, заменялись лишь обновленные их фото. Так начальник планового отдела Петр Степанович не сходил со стенда уже, пожалуй, на протяжении нескольких лет. А рабочий кузнечного цеха Василий Николаевич Вертолетов, в прошлом уволенный из рядов Советской Армии за пьянство, в связи с чем, теперь совершенно не употребляющий спиртное, обновлялся на стенде уж и не вспомнить с каких пор. Наверняка, с тех самых, как только разменял армейские погоны на кузнечный станок. Среди старожил стенда ярко выделялся своей особой отличительной чертой и начальник жилищно-эксплуатационного отдела.