Кампанелле потребовалось четыре года, чтобы определиться в выборе философии, и этому выбору он останется верен практически всю жизнь – не считая легкого юношеского увлечения магией; сам Кампанелла датирует его 1586 годом, повествуя о «выступлении против Аристотеля» в 18 лет. Юноша с острым и пытливым умом довольно быстро распознал, что Христова заповедь о том, что не вливают новое вино в старые мехи, вполне пригодна и для философии.
Тогдашним непререкаемым авторитетом европейской церковной науки (ведь светской, по сути, еще не было, все университеты контролировались Церковью) был Аристотель, воистину простерший над ней свои «совиные крыла». Несколько парадоксально, что идолом для христианского образования и, следовательно, богословия стал язычник, умерший за три века до Христа, но дело в том, что Аристотель средневековой схоластики не очень напоминал Аристотеля реального, или, по крайней мере, того, который нам известен по истории философии[26].
Начнем с того, что подлинного Аристотеля читать, мягко скажем, сложно. Скорее даже, по сравнению с восторженным идеалистом Платоном, его ославленным учителем («Платон мне друг, но истина дороже»), скучно. Оставив в стороне, в виде хорошего исключения, природоведческие труды или ценные сведения по истории и политике древних государств (Спарты, Крита, Карфагена, Афин), мы получаем длиннейшие сухие логические классификации, безжизненные и для ума беспощадные. Пусть читатель, обманутый таинственным названием «Метафизика», возьмет соответствующий трактат, посмотрим, насколько хватит его интереса и терпения. Но даже и не в этом суть, а в том, что корпус сочинений Аристотеля был полностью в средневековой Европе неизвестен – например, его фундаментальные работы «Метафизика», «Физика», «Политика», «Аналитики» до середины XII века вообще не были известны по первоисточникам, но лишь по трактовке таких видных неоплатоников конца Античности и начала Средневековья, как язычник Порфирий Газский, казненный остготским королем Теодорихом Великим Боэций[27] и получивший византийское образование армянин Давид Анахт[28] (отметим сразу, насколько «подлинный» Аристотель мог быть заретуширован неоплатониками, сочетавшими в своем учении воззрения идейного противника Аристотеля и позднеантичный религиозный мистицизм); имевшие же «научное хождение» немногочисленные труды были искажены многочисленными утратами и ошибками списков; кроме того, хватало и просто разного бреда, случайно приписанного Аристотелю в предшествовавшие «темные века» и впоследствии «канонизированного» под его именем.
Появление «благодаря» Крестовым походам с Востока подлинных сочинений Аристотеля первоначально вызвало в церковной среде настороженность, о чем свидетельствуют, например, следующая запись современника: «В те дни (около 1209 года[29]. – Е. С.) читали в Париже некие книжки, оставленные, как говорили, Аристотелем, излагавшие метафизику, недавно занесенные из Константинополя и переведенные с греческого на латинский язык. Поелику они не только подали хитроумными идеями повод упомянутой ереси (амальрикан), но и могли побудить новые, еще не появившиеся, все они были присуждены к сожжению, и на том же (Парижском) соборе было постановлено, чтобы впредь никто не осмеливался, под страхом отлучения, их переписывать, читать или каким-либо образом хранить» (Кампанелла прекрасно знал об этом соборе и осуждении на нем аристотелизма, упоминая его в своей «Апологии Галилея»). Против «Физики» Аристотеля была направлена булла папы Григория IХ 1231 года, а против «Метафизики» – указ кардинала-легата Симона 1265 года, однако через несколько десятилетий после Парижского собора Аристотель все же был признан Церковью.
