Николай покачнулся, словно его ударили. Ледяная броня вокруг него начала трескаться.
– Тогда что мне делать? – в его голосе звучало отчаяние веков. – Как жить, зная, что она там, во льдах, из-за моей ошибки?
Ева сделала шаг вперёд, игнорируя предостерегающий жест Марка.
– А что, если её можно вернуть? – спросила она. – Не изменяя прошлое, а исправляя настоящее?
Все повернулись к ней.
– Я только что узнала, – продолжала Ева, – что существует способ находить и возвращать потерянных без Карты Всех Дорог. Медленнее, сложнее, но безопаснее. Если ваша дочь застряла в нарисованном мире, её можно вытащить.
– Невозможно, – Николай покачал головой. – Я пробовал всё. Каждый известный способ.
– Известный – да, – вмешалась Лена. – Но Коллегия Истинных Картографов хранит знания, недоступные обычным картографам. Методы, разработанные за тысячелетия спасательных операций.
Николай смотрел на них, и в его глазах боролись надежда и недоверие.
– Почему вы хотите помочь мне? Я же… я напал на вас, угрожал…
– Потому что ты не злодей, – сказал Марк. – Ты отец, пытающийся спасти дочь. Я бы на твоём месте поступил так же.
Маргарита Львовна подошла к Николаю и положила руку ему на плечо. От прикосновения пошёл пар – тепло встретилось с холодом.
– Отпусти зиму, Коля. Стань снова человеком. И мы поможем тебе найти Алису.
– Но если я отпущу холод, я не смогу войти в зимний сад…
– Сможешь. Не как часть зимы, а как отец. Любовь – более сильный ключ, чем любая магия.
Николай закрыл глаза. Ева видела, как идёт борьба – человеческое тепло против векового холода. Лёд на его коже начал таять, стекая водой на пол. Белые волосы темнели, возвращая изначальный русый цвет. Морщины проступали на лице, показывая истинный возраст – не древний, как казалось, а лет сорок пять.
Когда он открыл глаза, они были карими.
– Больно, – прохрипел он человеческим голосом. – Тепло… забыл, какое оно.
Марк подхватил его, не дав упасть. Бывший Ледяной Странник дрожал, как человек, слишком долго пробывший на морозе.
– Нужно в тепло, – сказала Лена. – И горячий чай. Много горячего чая.
Они перебрались в мастерскую Евы – квартира Марка была непригодна для жилья после ледяного погрома. По дороге Николай рассказывал свою историю, прерываясь, чтобы отхлебнуть из термоса, который предусмотрительно захватила Лена из какого-то круглосуточного магазина.
– Это случилось двадцать лет назад, – говорил он. – Алисе было восемь. Такая фантазёрка, всегда просила нарисовать ей новые миры. Зимний сад был подарком на день рождения. Я старался сделать его идеальным – вечный снег, но не холодный, ледяные цветы, поющие от ветра, хрустальные деревья…
Он замолчал, уставившись в кружку.
– Я не учёл одного. В мире вечной зимы время течёт иначе. Час снаружи – год внутри. Алиса пробыла там всего сутки, прежде чем я понял, что что-то не так. Но для неё прошло двадцать четыре года.
– Боже, – выдохнула Ева.
– Когда я наконец прорвался внутрь, приняв зимнюю форму, она уже была… изменена. Зима сделала её частью себя. Не мёртвой, но и не живой. Застывшей между состояниями.
Они дошли до мастерской. К счастью, защитные карты сработали – внутри всё было цело. Ева провела всех в заднюю комнату, где стоял диван и можно было отдохнуть.
– Покажите карту зимнего сада, – попросила Маргарита Львовна. – Если она сохранилась.
Николай достал из внутреннего кармана сложенный лист. Карта была прекрасна – даже спустя годы от неё веяло волшебством. Но теперь Ева видела ошибку: слишком много деталей, слишком глубокая проработка. Николай вложил в эту карту часть себя, и мир ответил тем же, забрав часть его дочери.
