Ощутив, что продрог под февральским пронизывающим ветром, Сашка решил, что это возможность не только согреться, но и утопить в бокале вина щемящую совесть.
Попытка утопить совесть потребовала нимало времени и денег. Чернышёв напился в хлам, пораскинул пьяными мозгами и неожиданно прояснил для себя всё: виноваты Романовы! Император и вся его семья! Как ни крути, а все беды от них!
Ну, во-первых, дёд Николай Репнин по прихоти императора Павла отправлен в отставку и выслан из столицы в Москву. Равно, как и Петькин отец, князь Барятинский.
Во-вторых, Иван Щербатов из-за ревности Константина Павловича был отправлен на войну, и там погиб.
В-третьих, Петька сгубил себя из-за любви к Елене Павловне.
В-четвёртых, Варьке пришлось сбежать из столицы в неизвестном направлении, чтобы скрыться от преследований Константина Павловича;
В-пятых, Надя была вынуждена уехать в Мекленбург из-за Александра Павловича, куда тот отправил сперва князя Хотеновского, а потом и её саму, в отместку за его неоправданные надежды.
И, наконец, в-шестых, Румянцев поедет на каторгу в Сибирь из-за прихоти императора Павла непременно женить Чернышёва на Анастасии Гольтцер.
Так что, ситуация ясна; Романовы – причина всех бед и несчастий! Романовы – жестокий рок и проклятье на весь русский народ! Надо избавиться от Романовых!
Распалённый этой идеей, Сашка не заметил, что выражает свои мысли громко вслух, привлекая внимание посетителей трактира.
– Долой императора! – кричал он, захмелевший, размахивал кружкой.
Перепуганные люди шарахались от него, как от чумы. Кончилось всё тем, что хозяин трактира приказал прислуге вытолкать взашей опасного посетителя. Два дюжих молодца сгребли в охапку пьяного Чернышёва и выбросили на улицу, предусмотрительно оттащив его подальше от трактира.
Сашка с трудом поднялся из мокрого снега и, шатаясь из стороны в сторону, тщетно пытался хоть за что-нибудь уцепиться, чтоб устоять на ногах. Перед глазами всё кружилось до тошноты; тёмные дома, голые деревья, толстая круглая луна…
Неожиданно возле его уха раздалось визгливое ржание коней и гневный крик:
– Эй, дурило! Жить надоело?! Чего под колеса кидаешься?!… Поди прочь!
Сашка в ответ схватился обеими руками за оглобли кареты, видя в этом единственный способ не упасть. Из окна показалась женская ручка в белой перчатке, и ангельский голос удивлённо осведомился:
– Аким! Что там произошло?
– Барыня Ольга Александровна! Пьяный офицер какой-то повис на оглоблях!
Плотная оконная занавеска отдёрнулась, и Сашкиному туманному взору явилось прелестное женское лицо, показавшееся ему в тот момент ликом ангела. Чернышёв бросился к ней:
– Мадам! – он повис на дверце кареты, – Отечество в опасности!
– Какая прелесть! – рассмеялся «ангел». Дама пригляделась к нему и в изумлении прошептала, – Бог мой; адъютант Его высочества? Вот так находка!
И она поманила его пальчиком:
– Поди сюда ближе, красавчик! Что ты там говоришь?
Сашка, окрылённый тем, что нашёл-таки соучастника, влез головой в окошко кареты и выпалил, дыша перегаром:
– Император – наш главный враг! Надо спасать Отечество!
– Да неужели?! – весело рассмеялась в ответ дамочка, – Я вижу, ты – герой! Будем вместе спасать империю?
– С Вами? – задохнулся от счастья Сашка, – Сколько угодно!
– Тогда поехали? – озорно предложила ему собеседница.
Сашка, польщённый её доверием, подтянулся на руках и пролез прямо в окно кареты, свалившись к ногам прелестной незнакомки. Она расхохоталась в ответ на его выходку и поддела пальчиком его за подбородок:
