– Что? – из комнаты вышла мачеха. Она дергано вытирала руки о полотенце. Злилась.
– Она улетает завтра, – голос отца сделался глухим.
Нас с ним насильно разлучали, но предъявить претензию или попросить, чтобы исправили ошибку, было некого. За нас уже все решили.
– Как пить дать, семью мэра одним рейсом отправят, – ворчливо заметила мачеха. – Это тебя ни во что не ставят. Быстро забыли, что ты был рожден в секторе «А».
– При чем тут мэр? – устало отбил атаку отец. – Не он решает.
– Ну конечно! Уже давно с мэром Западного предела все обговорили. Это байки для нас, обыкновенных людей, что очередность составляют на звездолетах. Западный мэр сам признался, что отправил все списки в первый же день. Небось, подсуетился…
Я не стала слушать перепалку, ушла в свой закуток. Отстегнула букетик фиалок от платья и поставила в чашку с водой. Вздохнув, села на кровать.
Наше жилище представляло собой одну небольшую комнату, разделенную листами фанеры на три части: кухонную зону и две спальные. Так в секторе «Б» жили все. Жилая площадь была больше или меньше в зависимости от количества человек в семье.
Если численность менялась в ту или иную сторону, то семья переезжала. Говорили, что когда–то наш город насчитывал чуть ли не полмиллиона жителей. В таких квартирах, как наша, стояли двухъярусные кровати в несколько рядов. Готовили на улице и там же ели за длинными столами. Но многие из числа спустившихся в бункер не протянули даже до конца года. И все последующие десятилетия смерть значительно превышала рождаемость.
Как говорил мэр на праздновании последнего Нового года, недалеко то время, когда каждый из нас будет иметь по отдельной комнате. Его слова были печальным свидетельством того, что человечество вымирало.
Строительство новых жилишь в городе никогда не велось. Только ремонтировали старое. Просто некуда было расширяться – бетонный бункер имел свои границы. Хорошо, что постоянные землетрясения сильно не повреждали его. Мэр после каждого латал стены.
Я переоделась и принялась разбирать свое богатство. Как ни хотелось, я решила не брать с собой мамино платье. В дороге всегда лучше быть одетой удобно. Штаны, майка, свитер, курточка, где отстегивалась шерстяная подкладка. На ноги кожаные ботинки. Волосы задумала собрать в хвост подаренной Алелей заколкой. Расческу, зеркало и ленточку сунула в карман брюк. Вот и все. Я была готова к долгому путешествию.
Земля на прощание решила напомнить о себе. Ночью трясло так, что по некоторым зданиям пошли крупные трещины. В них оставаться было опасно. Мэр по громкоговорителю объявил, что временно развернул на площади палатки. Зря горожане радовались лишним метрам жилища. Придется опять потесниться.
При первом же толчке люди повыскакивали из домов, хотя прекрасно понимали, что эта мера бесполезна. Если не выдержит бетонный свод, он всех похоронит. Еще вчера счастливчики, кому повезло получить место в челноке, горевали и не хотели прощаться с родными, а сегодня радовались, что уедут первыми и забудут страхи быть погребенными заживо.
Радио оповестило, что ожидаются повторные толчки, но с меньшей амплитудой. Мы с отцом так и не легли спать. Разговаривали до утра. Когда начинало трясти, мы прислушивались к звону посуды, к плачу соседской девочки, которая всякий раз пугалась, и вновь возобновляли беседу. Вспоминали маму, мое детство.
