– Поначалу многие недооценили всемирную киберсеть, представляя ее эдаким развлечением для детей богатых родителей, вроде гольфа или самолетостроения. Первым, кто разглядел в новой международной сети великую силу, разумеется, оказался Геббельс. Министр просвещения Третьего рейха использовал созданную самым сильным человеческим инстинктом – инстинктом развлечения – привязанность в целях пропаганды нового образа жизни, который мгновенно стал ассоциироваться с новым германским миром. Pax Germana. Выпьем.
Заговорщики снова подносят ко ртам пенный напиток, и только теперь Ким замечает, что Гай не пригубляет пиво для вида, как остальные его товарищи, а напивается по-настоящему.
– Ты бы меньше налегал на стаут, – щурится Ким. – В кибермире нельзя сходить в туалет.
Берджесс с кислой миной осушает третью или четвертую кружку за вечер и с досадой совестливого человека, у которого гадким замечанием нагло украли хорошее настроение, ставит ее на стол. Так распаляются люди, пристыженные за какой-то им известный, но тщательно скрываемый от самих себя порок. Это в кругу заговорщиков Гай по возможности серьезен и деликатен. В миру же он весельчак, любитель всего прекрасного, что есть в Англии, – пятниц и пива. Вдобавок он обожает хороших женщин. Плохих женщин он, кстати, любит еще сильнее, если они хороши собой.
Обратный отсчет показывает пятнадцать минут до взлета ракеты, а значит, надо готовиться к неминуемому.
– Ладно… Пора выбираться отсюда.
Еще минуту они веселятся вместе с гордыми современниками первого полета арийца в космос, потом предлагают свои места за столом порядком напившейся и уставшей стоять у бара компании и медленно, но неотвратимо растворяются в сигаретном дыму.
Улица встречает их зябким ветром с дождем. В такой ситуации хочешь не хочешь станешь историком и углубишься всем своим переохлажденным естеством в причины столь большой популярности теплых уютных пабов на Альбионе. Ким, Гай и Дональд выходят в аристократических черных плащах и серых фуражках, без которых мужчина начала сороковых годов чувствует свою неполноценность еще хлеще, чем еврей от просмотра гитлеровской пропаганды, сообщающей, кто есть кто в этом мире.
Беженца Арнольда, наоборот, приодели в клетчатый плащ, отличающийся от остальных. На первый взгляд глупость, но, если задуматься, никому из патрульных не придет в голову задерживать человека, пожелавшего выделиться из серой толпы.
На плечах у всех четверых, разумеется, повязки со знаком отличия Британского союза фашистов – белой молнией на синем фоне. Для Кима, Гая и Дональда это малая моральная жертва ради возможности внести свой вклад в дело борьбы с этим самым фашизмом, для Арнольда – просто забавный значок, который, в отличие от жутких символов рейха, не снится ему в кошмарах.
Мелкий дождь не вызывает особого беспокойства, но служит отличным поводом раскрыть зонты, а значит, стать менее заметными для слежки, особенно если она ведется со вторых этажей и крыш. Да и стоящий прямо по курсу патрульный не сможет ничего прочитать по губам, если они прикрыты краем зонта. И если этого недостаточно, то сам божий ветер пронизывает оккупантов, раздувая, как горн, их желание поскорее вернуться в свою чертову солнечную Баварию, или Саксонию, или Вестфалию, или откуда они там пришли. Одним словом, погода в это время года благоволит шпионским делам. Об этом обязательно бы сказали в гороскопе на ВВС, не контролируйся он министерством пропаганды. С другой стороны, не контролируйся он министерством пропаганды, такой ереси, как гороскоп, вообще бы на ВВС не звучало.
