К вспышкам света, скрывающим под собой тысячи разных сигналов, невозможно быстро привыкнуть, но голоса в кибермире передаются без всяких премудростей – через наушник, благо все это чудо работает по телефонному проводу.
– Вы меня слышите? – спрашивает Блант. – Это Энтони. Я буду вашим оператором.
– Слышу, – отвечает подопытный.
Слова даются ему тяжело, ведь мозг занят обработкой огромного количества непривычных сигналов и поэтому импульсу обычной голосовой команды очень тяжело прорваться через весь этот пестрый кавардак красок. Этот импульс словно потерявшийся на рождественской распродаже ребенок, которому не светит попасть на колени к Санте, и хорошо если не затопчут насмерть. Но вот случается настоящее рождественское чудо, и команда доходит до голосовых связок, после чего встроенный микрофон транслирует слова Дейча.
– Меня слышат все люди в этом зале? – задает вопрос Арнольд. – Но почему тогда я никого не слышу?
– Нет, нет, – слышится голос Дональда. – Мы сейчас в отдельном руме, в собственной ячейке, в соте, о которых мы говорили.
– А остальные? Как попасть к остальным?
– Настроиться на их волну.
– Вы видите вокруг себя комнату? – наводит оператор. – Всмотритесь, я очень долго ее создавал.
Арнольд не хочет выказать Энтони неуважение и всеми силами пытается разглядеть комнату в бесконечной какофонии вспышек, но с реальностью трудно спорить. Он при всем желании не может разглядеть ничего хотя бы отдаленно похожего на помещение.
– Тут просто калейдоскоп невиданного масштаба. И чем сильнее я пытаюсь что-нибудь разглядеть, тем быстрее оно вертится. Стыдно признаться, но меня может стошнить.
– Спокойнее! – тревожится Блант. – Я стою рядом с вашим… так сказать, телом, и в случае чего прикрою вас от позора. Но дело вот в чем: не надо пытаться разглядеть все вокруг, как в реальной жизни, ведь при повороте глаз перцептрон вырисовывает комнату заново, все цвета сдвигаются в соответствующую повороту сторону и все такое. Поэтому чем сильнее вы оглядываетесь, тем больше хаоса видите. Сосредоточьте внимание на одной точке и уймите мысли. Образно говоря, не скользите по клавишам, как пианист-виртуоз, а сосредоточьтесь на до-мажор.
– Ох… – Дейч вздыхает. – Я попробую, но ничего не обещаю.
– Не волнуйтесь, – поддерживает его Дональд. – Время у нас еще есть.
В прошлой жизни Арнольд уже входил в кибермир, и пусть воспоминания ему знатно подтерли, от мышечной памяти и выработанных рефлексов так просто не отделаться. Разумеется, если он не соврал о своей амнезии. В любом случае ему должно быть немного легче, чем приобщенному к великому таинству новичку. Он старается, концентрируется на одной точке, и бессвязный поток поступающих в его мозг цветовых пятен, как после какого-то великого и древнего заклинания, начинает обретать форму. Концентрация – это волшебная палочка, и с ее помощью можно повелевать невероятной кибермашиной. Арнольд «смотрит» вперед и видит стену с обоями в красную клетку, гардины и портреты британских королей, оглядывается, переживает головокружительную бурю красок, вновь концентрируется и видит другую стену – с камином, книжными полками, на них настоящие, несожженные книги и рядом клубные кресла с высокими спинками, защищающими от каминного жара. Но самое главное – он видит образ Дональда Маклейна, почти такой же, как в жизни. Высокий молодой человек с по-английски выдающейся челюстью, правильными чертами лица, высоким интеллигентным лбом и светло-каштановыми, почти русыми волосами, гладко зачесанными назад. Хотя… Арнольд словно видит его в баре сквозь дым сигарет. Это образ из «Кембридж Тэп».
