Мы выбрались с базы, причем мы со Славой перелезли через забор, а Сашка опять прополз под воротами, и двинулись по дорожке между деревьями, не обращая внимания на шарахавшихся от нас прохожих. Слава рассказывал мне, как работал на кладбище, где, по его словам, заколачивал по сотне в день и под конец обнаглел до того, что нанимал вместо себя двух студентов землекопами, выплачивая им по десятке. Каким образом закончилось это благоденствие, я забыл; помню только, что не по его вине: как всегда в таких случаях, сыграли роль роковые обстоятельства.
– Ну а ты-то как, – обратился я к Саше, – из шоферов в грузчики попал?
Вместо ответа он двумя пальцами одной руки стукнул по пальцам другой, изобразив решетку.
Когда через пару часов мы вернулись на базу, оказалось, что погрузок в этот день уже не предвидится и грузчики могут быть свободны. На радостях решили выпить. Поскольку денег (моих) на две бутылки уже не хватало, собрали всю, какая нашлась, пустую посуду, и мы с Сашей, который то проваливался в небытие, то возвращался к разумному существованию, отправились с полными сумками в «Гастроном». Дальше – затмение. Помню только, что за нашим столом появилась какая-то отвратного вида шлюха, которая лезла к Сашке с объятиями, а он отталкивал ее и рвался добыть женщину для меня, но, за неимением таковой, ее же и предлагал мне в любовницы.
– Не пожалеешь, Серый!
Как я добрался до дома – не помню; очевидно, на автопилоте. Но, судя по тому, что сегодня утром я обнаружил буханку хлеба в хлебнице и пакет молока в холодильнике, купленные, видимо, по пути на последние остававшиеся у меня копейки, «автопилот» действовал безупречно.
И вот я спрашиваю себя: ты, милый, целый день промотал с незнакомыми и безразличными тебе людьми, которых никогда больше не встретишь; ты истратил 15 рублей – все, что у тебя было, – на выпивку; ты (вообще абсурд!) в поте лица своего загрузил какими-то ящиками какую-то машину – зачем? Зачем? Что, как говорится, ты с этого имеешь?
Как что? – отвечаю я себе. – А удовольствие от дружеского общения с первым встречным! А радость мимолетного освобождения от всех и всяческих обязательств, от чуждой, навязанной роли! А счастье отдаться течению!..
О сонный начес беспорядка, о дивный божий пустяк!
2.09.1984. Провидению (как писали в старых романах) было угодно позаботиться о концовке этой истории. Ровно через неделю, в субботу, возвращаясь из Ленинки, я зашел в наш «Гастроном» купить бутылку водки. Стоя в очереди в винном отделе, я от нечего делать наблюдал за лицами других очередников, отраженными в зеркале позади продавщицы. Одно лицо, женское, показалось мне знакомым. Не оборачиваясь, я стал вспоминать, где видел его, и почти сразу мне представилась беседка, обтянутая целлофаном, замусоренный стол, бутылки, стаканы, огрызки яблок в лучах заходящего солнца. Это было лицо Сашкиной подруги. Купив что было нужно, я пошел назад вдоль очереди и, действительно, увидел самого Сашку. На этот раз он был в костюме, трезвый и благопристойный.
– Здорово! – хлопнул я его по плечу.
– Здорово, – ответил он довольно-таки сдержанно.
– Не узнаешь, что ли?
– Почему не узнаю? Узнаю. Становись. – Он подвинулся, давая мне место в очереди.
– Да мне не надо. Я уже купил. Я тебя на улице подожду.
Ждать пришлось долго. Наконец они вышли. Мы некоторое время постояли под накрапывающим дождиком, не зная, что сказать друг другу, и, обменявшись неопределенными заверениями в скорой встрече, разошлись в разные стороны.
