Она кивнула. Вероятность того, что им предстояло вернуть в свою вселенную именно Фицуильяма Дарси, была очень высока. Ожившие персонажи редко удивляли Констанцию. Уж если речь шла о романе о любви, почти наверняка из книги сбегал привлекательный мужчина. А Дарси… Дарси – он лучший.
Ее персонажем, тем, кого оживила она сама, оказался именно он. Тогда Констанция была лишь выпускницей филфака, так глупо влюбленной в вымышленного героя. Когда Дарси возник перед ней, точно живой, она долго не могла взять в толк, что это за глупый розыгрыш.
– Не исключено, что мы имеем дело именно с ним, – кивнула Констанция стажеру. – Для справки, на втором месте у нас монстры, убийцы и прочая жуть. Как и любовь, страх – мощная сила, способная стереть грань между реальностью и вымыслом.
Аврелий молча впитывал ее мудрость.
– Третья популярная категория героев, – продолжила она, – это те, кто вызывает сильное раздражение, злость, негодование. Те, на кого хочется орать во время чтения. Понимаешь?
– Еще как! – широко улыбнулся стажер.
Констанция стала внимательно разглядывать танцующих мужчин, но многие из них двигались достаточно хорошо, чтобы затруднить охоту: было трудно вычислить среди них истинного джентльмена.
Затем, заметив, что Аврелий не отрывает взгляда от хорошенькой девушки, двинула его локтем под ребра.
– Эй! – возмутился он, а затем, поймав сердитый взгляд, добавил: – Мы же не исключаем версию, что Персонаж – женщина? Я смотрю, не ведет ли кто-то из девушек себя подозрительно.
– Святые Первопечатники… – выдохнула Констанция утомленно, возводя взгляд к небу. – Дайте мне терпения, какое было у вас, когда вы вручную набирали строки текста из отдельных крохотных литер.
Еще несколько минут наблюдения не дали ровным счетом никаких результатов.
– Нужно как-то попасть внутрь. По разговору мы сможем все понять, – заявила Констанция.
Не получив ответа, она обернулась, но не увидела стажера рядом. В груди поднялась волна возмущения. Куда он делся?! Проглотив пару ругательств, она вновь повернулась к окну и вздрогнула, с трудом подавив крик: прямо на нее с той стороны, из зала, глядел Аврелий. И он был одет в старинный мужской костюм! Заметив ее замешательство, он улыбнулся, помахал рукой и исчез в толпе. Вот засранец!
Втаптывая газон в землю, Констанция решительно направилась ко входу. Там она спросила у охранника, где взять платье, но тот лишь развел руками.
– Здесь мой муж! – выпалила, наконец, она. – Я должна его найти! Его брат попал в больницу.
На лице охранника отразилось сомнение.
– Он при смерти! Мне не до ваших глупых балов!
– Ну, давайте так: все переодеваются в гримерках. Некоторые уже расходятся, может, кто-то и отдаст свое платье. Переоденьтесь и ищите мужа.
Констанция вздохнула, якобы с облегчением – встреча супруга со смертельно раненым братом состоится! – а уже через десять минут вплыла в танцевальный зал в образе дебютантки. Белоснежное платье обошлось непозволительно дорого. Пускай Библиотека потом и компенсирует расходы, негодование из-за того, сколько денег пришлось перечислить на счет хозяйки этого наряда, сжимало грудь. А может, сжимало ее не чувство, а платье: оно даже не было впору. Бюст оказался тесноват, рукава-фонарики придавали излишний объем плечам, искажая пропорции, а подол волочился по полу.
– Позвольте пригласить вас на танец, мадам, – раздался самодовольный голос.
