– Именно так я подумал, хозяйка, боги вас оберегают. Горько от сурового предзнаменования только в первый момент. Мне это чувство прекрасно знакомо. Разбитые надежды – это всё же лучше, чем опустошённый кошель. Знак верный ваш демон послал, уж лучше бы иными делами вам заняться. Может, вам духи те дорогие для царицы на какие… что попроще заменить? Зачем вам стараться, раз она вам не заплатит?
От слов раба хозяйка задумывается. Труп неожиданно подаёт признаки жизни, пытается поднять правую руку. Рука оказывается сломанной, движение ею вызывает страдания, гримаса боли обезображивает грязное лицо, раненый тихо стонет. Женщина вздрагивает от неожиданности.
– Жив! Дай ему свою воду. – Участие сменяется привычной строгостью. Раздосадованная эллинка уходит прочь от куста к нарядной повозке в разноцветных узорах, запряжённой парой спокойных кобыл. В задумчивости касается рукой спиц колеса. Что-то шепчет колёсам про духи.
– Так и бросим его тут умирать? – жалостливо уточняет раб, снимая суму-мешок со своих плеч. Добротная керамическая пузатая фляга открывается, в рот раненого осторожно вливается вода.
Хозяйка не отзывается, молчит. Раб проявляет настойчивость и смекалку:
– А вдруг наш труп богатый? Купец, например? Стал несчастной жертвой разбоя? Может, за пропавшего награда какая назначена? Тут мы его вылечим, нам награду за радение щедро заплатят.
– Какую награду? О чём ты лепечешь? Мечтатель! – иронично отзывается от повозки возничий-эллин лет тридцати, при внушительных размеров кинжале. – Посмотри на него. Синий, весь в синяках. Вон удавка красной дорожкой по шее прошлась. Нищий он, по виду варвар с Востока. Богатого так бы не убивали. Богатого бы заполонили. Разбойники не дураки. Не будет награды тебе, наивный. Не мечтай понапрасну. Щедро ему заплатят? Экие глупости! Прибудет нам лишних хлопот да издержек на прокорм и лекарства. Ты лучше подумай о последствиях, если он возьми и помри от ран, ему нанесённых.
Однако раб не сдаётся, упрямо продолжает:
– Как выздоровеет богач, богам за нашу заботу щедрые жертвы принесёт, боги услышат наши имена против доброго дела, нас наградят дарами. Так нам дважды за доброе дело прибудет.
– Доброе дело! – добродушно смеётся возничий. – Никчёмные хлопоты. Ты оцени состояние избитого тела. Ему крепко досталось, рёбра побиты. Боль терзает его. Может, внутри есть разрывы печёнок? Кровью наполнен живот? Сегодня к полудню, того гляди, помрёт. Захрипит и тело покинет. Имя твоё не вспомнит, тебя не похвалит, в Аид улетит. Пришёл конец твоему развлечению. Придёт время трудов. Кто его будет хоронить? Яму ты будешь копать, меня не зови. Боги нас наградят? Ты наивный простак! Бросим его – нам же меньше хлопот.
Однако «избитое тело» на краткий миг приходит в сознание, произносит хоть и тихо, но слышно:
– Салманасар… я… спасите…
Выслушав доводы стороны, женщина хлопает в ладони, тем прекращая спор.
– Раз ты предложил, ты и будешь его лечить в свободное от работы время. – Хозяйка с помощью возничего проворно-ловко взбирается на повозку, а раб, кряхтя, обхватив руками находку, волочит полуживого раненого к повозке. Уже у повозки нагое тело рабу помогает загрузить возничий. Спор возобновляется вместе с началом движения.
– Он стоит нашей заботы. Посмотри-ка на него. Мозолей нигде не видно. Ни на руках, ни на плечах. Стопы без следов кандалов. Зубы на месте. Тяжким трудом он не занимался. Изнежен. Белая кожа. Не клеймён. Волосы длинные, рассыпчатые, без колтунов. Чистенький он. Признаки богача налицо. Я победил в разуменье тебя.
