– Наташ, – протянула я, чувствуя, как мои щёки начинают гореть.
– Ага, значит, так и есть! – её голос прозвучал торжествующе. – Признавайся: кто он?
– Ну… – начала я осторожно, но Наташа не собиралась давать мне шанса уклониться.
– Не увиливай, Аннушка, – сказала она, растягивая моё имя с намёком на строгость. – Я жду.
– Его зовут Джулиан, – наконец призналась я. – Он профессор.
– Профессор? – переспросила она, звуча одновременно удивлённо и радостно. – Ох ты, моя маленькая ведьмочка, ты превзошла саму себя. Ну и какой он?
Я описала ей Джулиана: его манеру говорить, словно он читает стихи, его лёгкую походку, тёплый бархат его голоса и тот взгляд, который мог пробудить во мне всё на свете.
– Он ещё и провожал меня домой, – добавила я, пытаясь звучать как можно равнодушнее.
– О, детка! – воскликнула Наташа. – Это определённо твой мистер Дарси. И что, он уже начал читать тебе Шекспира?
– Наташа, перестань! – сказала я, смеясь.
– Хорошо, хорошо, но учти: я хочу знать все подробности. И, пожалуйста, будь осторожна.
– Почему ты всегда говоришь мне это? – спросила я, немного удивлённая её тоном.
– Потому что ты слишком легко увлекаешься, – её голос стал мягче. – А такие мужчины, как твой Джулиан, бывают… сложными.
Мы ещё долго разговаривали, вспоминая школьные годы и наши планы сбежать в Лондон, поселиться в мансарде с видом на Тауэрский мост. Наташа называла меня «ведьмочкой», «охотницей за поэтами» и даже «Аннушкой-путешественницей», наполняя разговор теплом и шутками.
Когда мы попрощались, я почувствовала, как стало немного легче.
Моя квартира наполнилась теплом от свечей, которые я зажгла, чтобы сделать атмосферу уютнее. На плите закипал чайник, а на столе стояла тарелка с ломтиками яблок и кусочком яблочного пирога из ближайшей пекарни.
Я достала свой старый дневник, раскрыла его и начала писать.
«Он как туман в октябрьском парке, – написала я о Джулиане, но тут же перечеркнула. – Ускользающий, манящий, загадочный».
Я отложила ручку и посмотрела в окно. Дождь стучал по стеклу, будто нашёптывая свои истории. В эту минуту мне вдруг захотелось, чтобы Джулиан оказался рядом. Хоть на мгновение.
Оксфордский воздух был пропитан осенью. Золотистые и багряные листья покрывали тротуары, а лёгкий ветер приносил с собой запах сырой земли и прелой листвы. В тот день я ощущала на себе пристальные взгляды, словно весь университет знал что-то, чего не знала я.
В коридорах университета, когда я шла на лекцию, шёпот сопровождал меня, словно тень.
– Просто студентка… неужели правда?– Вы видели, как он смотрит на неё?
Эти слова врезались в сознание, как шорох листьев под ногами. Я сделала вид, что не замечаю перешёптываний, но внутри всё сжималось.
В аудитории я выбрала место в центре, надеясь, что это поможет мне остаться незаметной. Однако Лорен, американская студентка, сидевшая на первом ряду, бросала на меня выразительные взгляды.
Когда Джулиан вошёл, наступила внезапная тишина. Его шаги раздавались по каменному полу с ровным ритмом. Он выглядел идеально, как всегда: тёмно-синий твидовый пиджак, чуть небрежно завязанный шарф, и взгляд – проницательный, глубокий.
– Сегодня мы поговорим о том, как Шекспир использовал маски – метафорические и буквальные, – начал он, оглядев аудиторию.
Его голос был насыщенным, словно бархатный ритм осеннего ветра. Когда он говорил, я словно видела, как его слова оживают.
