Ужинали они не в детской, как было привычно заведено, а в столовой, вместе с родителями и дедом, и с новой мисс гувернанткой, занявшей место по правую его руку.
Мистер Хэмптон, завидев обоих внуков, подставил щеку для поцелуев, и дети одарили его поцелуем поочередно, а после чинно расселись каждый на свое место.
После первой же перемены блюд миссис Аддингтон обратилась к гувернантке:
– Как вы находите свою комнату, мисс Уоттс? Надеюсь, вас все устраивает?
– Более чем, миссис Аддингтон, – ответила девушка. – Один вид из окна способен взволновать чувства и заставить забыть о имеющихся недостатках. Но, к счастью, я таковых не обнаружила... И, боюсь, провела у окна больше времени, чем за распаковкой своих чемоданов!
– Вид на море всегда зачаровывает. – Собеседница ей улыбнулась. – Мы с мужем любим наш замок еще потому, что можем любоваться стихией в самых разных ее проявлениях. В этом есть настоящая магия, если хотите... Что-то древнее и влекущее. Кэтрин, когда была маленькой, говорила, что море беседует с ней... – Помнишь, как это было? – Она поглядела на дочку.
Но та, сведя недовольные брови, откликнулась только:
– Просто фантазии, не стоит и вспоминать.
Элизабет улыбнулась, как бы прося прощение за грубость собственного ребенка.
– Я рада, что вам у нас нравится.
– В какой семье вы служили до этого? – осведомился вдруг мистер Хэмптон. – Вдруг мы их знаем.
– Это были мистер и миссис Хендриксон из Йоркшира.
– Сколько детей у них было?
– Двое, восьми и двенадцати лет. Я была к ним очень привязана, жаль, что пришлось разлучиться. – Мистер Хэмптон вопросительно вскинул брови. – Они отправились в Индию, сэр, – отозвалась она на этот красноречивый вопрос. – Мистера Хэндрикса призывали дела, а я, как бы сильно не любила Аврору и Марка, к жаркому климату не приучена. От солнца у меня бывают мигрени, и я была бы плохим воспитателем, маясь болями дни напролет.
Элизабет пришла ей на выручку:
– Полагаю, вы правильно сделали, что остались. Уверена, Хендриксы справятся и без вас! – и смутилась, решив, что ее могут неверно понять.
– Супруга хотела сказать, что здоровье – важнее всего, – вступил в разговор мистер Аддингтон. И добавил: – Возможно наша служанка могла бы помочь вам в ваших мигренях... Она хорошая травница, и подчас творит чудеса.
– Буду рада к ней обратиться. Как только появится в том нужна... Хочется верить, жизнь у моря и честный труд во благо моих новых воспитанников предоставят не много случаев для того. – И посмотрела на Эдена с Кэтрин: – Вы уже приготовились к первому учебному дню?
Дети молчали, и Элизабет их подтолкнула:
– Отвечайте, когда к вам обращаются.
Эден кивнул, и сестра, положив в рот полную ложку подливки, промычала едва понятно:
– Нам не нравится классная комната, в ней воняет мышами.
Она сделала это нарочно, и знала, родителям будет стыдно, но сделать иначе не позволяла натура. Кэтрин Элизабет Аддингтон подчинялась только себе и выказать слабину перед новой, ниспосланной роком мучительницей не собиралась.
– Простите ее дурные манеры, – привычно откликнулась мать. – Она хороший ребенок, просто слегка своевольный. Рука воспитателя пойдет ей только на пользу...
– Уверена, мы найдем с ней общий язык, – елейным голоском промурлыкала гувернантка, глядя на Кэтрин и улыбаясь.
Мисс Аддингтон ответила тем же: твердым, решительным взглядом и молчаливым ответом: «А тут мы еще посмотрим, мисс Новая Гувернантка!»
