И сразу же после ужина, подхватив Эдена под руку, потащила его в дальний угол.
– Лови свою крысу, – сказала она. – На войне все средства хороши. Посмотрим, как она запоет после этого!
Брат мотнул головой.
– Давай к Нолану обратимся: он мастак крыс в амбаре вылавливать. Попросим, чтоб отыскал пожирнее! Вот визгу-то будет, – не сдержался он от восторга. – Но тут же припомнил родительскую угрозу: – А как же твой пансион, вдруг и правда сошлют?
– А сбегу, – решительно отмахнулась Кэтрин.
И они побежали на кухню, где старая травница и кухарка сидела за вязкой чулка из бараньей шерсти.
– Явились – не запылились, – сказала она, опуская чулок на колени. – Никак опять планы коварные измышляете... Гувернантку хотите изжить. Чем помочь-то? – спросила она тише обычного. – Застращать ее сказками али другое что порешили?
– Начнем с привычного, – улыбнулся Эден, – подкинем ей крысу. Пусть Нолан изловит нам пожирнее! Сумеет?
– А что ж, не суметь, сумеет. И крысу, и ужика, можно и паучка помохнатее! Жалко мне вас, бедных детушек, совсем ведь заучитесь... От книжек беда одна только. Мигрени да обмороки! Нет, надо с девицей этой залетною распрощаться скорее. Мистер Хэмптон – джентльмен умный, он и сам вас все обучить способен. Нечего всяким барышням по Раглану-то шастать! – И Альвина с решительным видом кивнула. – Вот, угощайтесь печеньем.
Дети подхватили целую горсть и, заговорщически подмигнув старой сообщнице, поспешили готовиться к ночной вылазке к Темному дому.
7. 6 глава.
Ребята бежали через папоротники, напрямую к Темному дому: Кэтрин, Эден и Артур. Последний замер уже у ворот, тяжело отдышался:
– Я вас здесь подожду, – сказал он, уперев руки в колени. – Возвращайтесь скорее! – И огляделся.
Место было глухим, заброшенным людьми, даже птицы, казалось, облетали его стороной. Покосившаяся решетка ворот давно вросла в землю...
Если призрак хозяина и хаживал сюда в темные ночи, ее его лошади вряд ли могли потревожить: призраки, как известно, могли проходить через стены, как нож через масло.
Артур подумал, что зря расхрабрился отправиться с Аддингтонами к Темному дому, уж лучше бы дожидался их в теплой постельке.
Помощник-то из него никакой, а страшно до ужаса...
Вот и Эден, хоть и храбрится, кажется белым в тлеющем свете луны, и не понятно свет ли или испуг тому явной причиной.
Кэтрин молча кивнула и позвала брата:
– Пойдем, Эден. – На него не смотрела – только на дом, темной громадой возвышающийся в самом конце некогда ухоженной подъездной аллеи. Он казался донельзя жутким, внушающим ужас пустыми глазницами окон и тихим скрипом заржавевшего флюгера в виде козлиной морды оскаленного фавна (сейчас его не было видно, но дети достаточно часто приходили к этому дому, сидели в засаде, рассматривая его так и эдак, самые смелые пробирались через сад к окнам, заглядывали в них, рассматривая внутренность комнат. Тогда и приметили музыкальную шкатулку с балериной... Ей, порешили они, и предстояло стать доказательством проникновения в дом: первый, решившийся на такое, должен был принести ее к месту сбора в пещере на берегу. И Кэтрин собиралась завтра же ею похвастаться!)
Луна нырнула за тучи – на мгновение стало темнее темного, так что и дом растворился в чернильном сумраке ночи.
– Может, ну ее, эту шкатулку... – пискнул Эден, когда они пробирались по краю заросшей сорняками едва заметной тропинки, ведущей к дому. – Таффи ее тоже не раздобыть, вот увидишь, он струсит.
