В октябре пришло письмо от Владимира Максимова, что они напечатают статью в первом номере 1992 года:
«6.9.91
Уважаемая госпожа Янковская!
Ваш материал о Кате Яровой мы сможем опубликовать в № 71 нашего журнала. Пришлите к публикации коротенькую биографию и, возможно, фотографию. Учитывайте также, что в связи с выходом “Континента” в Москве мы сильно опаздываем.
С уважением В. Максимов».
Письмо было напечатано на бланке журнала с французским и двумя германскими адресами. Это был последний парижский, максимовский номер. Следующий номер журнала уже официально вышел в Москве, главным редактором стал Виноградов.
Я позвонила Соне. Она меня поздравила. Действительно, лучшего нельзя было и желать, это был самый престижный зарубежный русский журнал. Узнав, что статья отправлена еще и в «НРС», Соня сказала, что так не делается и чтобы я немедленно позвонила в редакцию газеты и отказалась от публикации. Я дозвонилась до редактора Людмилы Шаковой, объяснила ситуацию. Она резко сказала, что моя статья уже набрана и должна выйти в пятничном номере, самом тиражном и читаемом. «Мы можем снять вашу статью, но имейте в виду, что после этого мы никогда уже не будем вас печатать». Я сказала, что не хочу ставить в неловкое положение Максимова, который принял статью к публикации, и попросила день на то, чтобы дозвониться в «Континент». Шакова уже более мягко сказала, что у них хорошие отношения с «Континентом», и они не возражают, чтобы статья была напечатана и там, и в «НРС», и она не думает, что Максимов будет против. К тому же для публикации в газете они статью сократили, так что полного совпадения текстов не будет. Я расстроилась – ведь они могли при этом выбросить что-то важное! Шакова в своей резковатой манере заверила меня, что с моей статьёй работал лучший редактор. «Конечно, я понимаю, вам хочется, чтобы всё осталось, – мама будет читать, папа будет читать. И так мы отдаём вам целую полосу! Первая статья никому не известного автора! Это неслыханно!» Папы моего уже три года как не было в живых, а мама умерла 23 сентября, так и не узнав, что моя первая статья была принята к публикации. У мамы моей, как и у Кати, был рак. Наверно, Людмила привыкла, что начинающим авторам хочется покрасоваться перед родственниками, для меня же главным было рассказать о Кате так, чтобы читатели поняли, какой это поэт и человек, и каждое слово в статье было не случайно. Несмотря на кажущуюся резкость Шаковой, я чувствовала, что она прониклась ситуацией, что ей понравились и статья, и Катя, и её стихи. И я согласилась на публикацию.
Письмо в Париж от 25 октября 1991 года:
«Многоуважаемый господин Максимов!
Ваше сообщение, что моя статья о Кате Яровой принята к публикации в Вашем журнале, очень меня обрадовало. Посылаю Вам свою фотографию, а краткая биография моя такова. Родилась в Ленинграде в 1947 году. Окончила химфак ЛГУ, работала в научно-исследовательском институте. С 1981 года живу в Америке, в настоящее время заведую лабораторией в частной компании. Во время пребывания Е. Яровой в США в 1990-91 г.г. помогла организовать несколько её концертов. Моя статья о ней – первая, никак не связанная с химией.
Спешу также сообщить, что сокращённый вариант моей статьи был напечатан 18 октября в “Новом русском слове”. Я получила Ваше письмо 16-го и целый день безуспешно пыталась связаться по телефону с Парижем, Мюнхеном, Берлином, с Лозанским в Вашингтоне – хотела посоветоваться, как быть. Пыталась задержать публикацию в “НРС”, но статья была уже набрана, и я решила печатать, потому что Катя должна приехать в Америку в декабре, и эта статья будет для неё хорошей рекламой: читатели газеты – те, кто пойдёт на её концерты.
