– Уверена? Заедем в медпункт?
– Не заедем, из принципа. Чем реже обращаемся к врачам, тем активнее работают наши внутренние ремонтные мастерские. Мое кредо – болезнь без посторонней помощи.
– Жень, ты с этим кредо поосторожнее. Один мой приятель, знаешь, книжечку приобрел, о прелестях самолечения. Трое суток животик грел, аппендицит себе вырезать не догадался. Когда мы с классом встречаемся, на могилку к нему заходим.
– А мы бы зашли перекусить, – кокетливо выдала Юлия. Не может девушка в сторонке оставаться, перетянуть внимание на себя – страсть и цель ее жизни.
– Я ждал этого предложения, – с улыбкой отреагировал наш кавалер, тряхнув рассыпчатыми кудрями, – и даже зарезервировал столик в ресторане через дорогу. Прошу вас, милые дамы.
И локти согнул колечками. Мы ладошки в сгиб положили и легкой красивой троицей направились к переходу. Тут я стала соображать: Арсений посмотрел спектакль. Юлия позвала, мое мнение не спросила. Теперь «опекун» доложит бдительному супругу и про поздние возвращения, и про падение на сцене. Проработок не оберёшься.
Метрдотель предложил нам столик в уютном уголке, подальше от оркестра, официант подал меню. Я к этим новомодным меню с неведомыми названиями грамотно приспособилась – по картинкам ориентируюсь. Хороший кусок мяса со знакомыми овощами – предел желаний, экспериментировать не люблю.
Юлия долго и въедливо выбирала малокалорийный салатик, спрашивала у Арсения совета кокетливым детским голосом. Знаю я эти «наивные» закидоны. Вроде глупостью отдают, а воздействуют на мужчину, устремляют все его помыслы в заданном направлении. Аллочка Самохвалова, подружка нижегородская, исключительно в детской манере с обладателями раскрученного бизнеса разговаривала. Проживает теперь в трехэтажном особняке, двоих дочурок воспитывает.
Интонации Юлии намекали на грядущий интим, приятный и беспроблемный, полуопущенные ресницы, густые и длинные, призывали на штурм «этой недотроги». Арсений излучал обаяние, призывов «не замечал». А пока выполнялся заказ, танцевал с обеими спутницами.
– Ты видела, кто причалил? – вернулась к столику Юлия и деликатно взглядом указала мне за плечо. – Не оборачивайся!
Опять?
– Неужели Жирков с Акулиной?
– Юлиан с женой и сыном, Смольков с супругой, Штуцер с внучкой. Счастливчиков продали, пропивают.
Так вот вульгарно пьянствуют? Я слегка повернула голову, сделав вид, что стряхнула пылинку. Семейная компания за сдвоенным столом производила самое респектабельное впечатление. Творческий тандем успел переодеться в вечерние костюмы. Невысокий кругленький Юлиан обхаживал сухопарую супругу, красивую из салона. Болезненная и бледная Елена Смолькова пришла в ресторан будто вынужденно, с усилием поддерживала беседу. Высокий парень и маленькая девушка сидели к нам спинами, их лиц я не разглядела.
Официант аккуратно порезал мне мясо по-французски и любезно пристроил вилку к левой руке. Аппетит закричал в два голоса, обсуждать навязшее в зубах не хотелось. Но Арсений поддержал беседу, очевидно, был в курсе событий:
– Скоро на всю страну запоете романсы, Юленька?
Девушка аж скривилась и тон игривый оставила.
– Издеваетесь? В этом виде?
– Нисколько не издеваюсь, – назидательно молвил Беркутов, – Считаю все ваши комплексы затянувшимися, надуманными. А если вид удручает, значит, с ним пора распроститься.
Непробиваемый субъект. Разговаривает с соблазнительницей, словно доктор на сеансе психотерапии. Обидеть ничуть не боится.
