Откуда-то издалека, сквозь всепроникающий гул, доносились звуки. Не просто шум, а голоса этого места. Глухие, протяжные стоны, от которых по спине бежали мурашки. Резкие, металлические скрежеты, будто что-то точило когти о камень. Треск, похожий на ломающиеся кости. И щелчки. Множественные, быстрые, как речь насекомых, но с леденящей душу механической точностью. Иногда все сливалось в жуткую, дисгармоничную симфонию, затем снова распадалось на отдельные ноты страдания.
Ариадна двинулась дальше, стараясь идти как можно тише, хотя ее шаги по влажной поверхности все равно отдавались приглушенными шлепками. Каждый поворот, каждая ниша таили потенциальную угрозу. Она держала шип перед собой, готовая к удару. Разум лихорадочно работал, пытаясь анализировать, систематизировать несистематизируемое. Биологическая архитектура. Явно не эволюционная, а спроектированная или мутировавшая до неузнаваемости. Энергетический гул – возможно, термальный или кинетический, учитывая движение астероида. Звуки… свидетельство множества обитателей. Жертв? Частей системы?
Она миновала арку, образованную сросшимися сталагмитом и сталактитом, покрытыми блестящей слизью. За ней коридор расширился в нечто вроде грота. И здесь Ариадна впервые увидела Собирателя за работой.
Пространство было огромным, куполообразным. В центре зиял круглый шлюз в "потолке", окаймленный кольцом пульсирующей, мышечной ткани. Шлюз был открыт, и в него был виден клочок абсолютно черного, звездного неба – ледяная, бездушная пустота. От шлюза вниз спускалось несколько толстых, гибких щупалец, похожих на те, что были в ее камере, но крупнее, мощнее. Они были бледно-серыми, с темными прожилками, и заканчивались разнообразными инструментами: костяными клещами, присосками с острыми стилетами внутри, чем-то напоминающим дрель из хитина.
Щупальца были сфокусированы на объекте в центре грота. Существо. Оно напоминало гигантского, полупрозрачного головастика с перепончатыми крыльями, сплетенными из света и тумана. Оно билось в невидимых путах, испуская тихие, высокие звуки, похожие на звон разбитого стекла. Его эфирные крылья метались, но не могли поднять его. Космическая форма жизни? Плазмоид?
Щупальца двигались с ужасающей, бесстрастной точностью. Одно, с клещами, зажало "голову" существа, фиксируя ее. Другое, с присосой, прилипло к его боку. Ариадна увидела, как под полупрозрачной кожей что-то дернулось, и темная жидкость (энергия? кровь?) потянулась по трубке щупальца вверх. Третье щупальце с дрелеобразным наконечником приблизилось к крылу, коснулось его… и крыло начало распадаться. Не рваться, а именно рассыпаться на мерцающие частицы, которые втягивались в спиралевидный наконечник. Существо замерло в последней, беззвучной судороге, его свет гас. Процесс занял секунды. Холодная, безэмоциональная эффективность расчленения живого чуда.
Ариадна стояла, прижавшись к стене грота, затаив дыхание. Отвращение и ужас сковали ее. Это не была злоба. Это было процедурой. Сбор образцов. Каталогизация. Утилизация. Бесчеловечность процесса была страшнее любой жестокости. Оно просто делает свою работу, пронеслось в голове, и от этой мысли стало еще холоднее.
Щупальца втянулись, унося добычу в недра астероида. Шлюз сомкнулся с тихим хлюпающим звуком, скрыв звездную бездну. В гроте воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом и каплями слизи. Ариадна хотела бежать, но ее взгляд упал на то, что осталось на полу. Несколько полупрозрачных, быстро тающих чешуек и пятно темной, быстро испаряющейся жидкости. Все, что осталось от существа света. Мигрень сдавила виски.
