– Эээ… – протягивает он, но тут же приходит в себя. – Как твоя фамилия, шкет?
Вот черт… Кажется, у меня вот-вот появится новый поклонник. Но неужели он так хочет, чтобы я обул его на все фишки. И что он сделает тогда? Начнет угрожать расправой, если я не верну ему их подобру-поздорову?
– Как твоя фамилия, я спрашиваю, – не унимается Пушкин.
– Ракицкий! – вдруг раздается грубый мужской голос.
Все, вместе со мной, поднимают взгляд на лестницу, по которой спускается Глеб Ростиславович.
– Звонок уже прозвучал. Вы почему не на уроке? – обращается он к остальным.
Старшеклассники тут же разбегаются в разные стороны как тараканы. Пушкин напоследок бросает в меня презрительный взгляд, поднимает с пола рюкзак и перешагивая через ступеньку поднимается на второй этаж.
– Костя, мне нужно с тобой поговорить, – директор делает движение головой и продолжает спускаться вниз.
Я последовал за ним и очень скоро сел на пассажирское сиденье его мерседеса. Популярная машина среди аристократов, ничего не скажешь.
– Людмила Игоревна сказала мне, что вчера между тобой и аристократами в столовой вновь произошел конфликт, – произнес он, откинувшись на спинку и посмотрев внимательно на меня.
– Людмила Игоревна? – нахмурил брови я. – А-а-а. Тетя Люда. Да, были небольшие разногласия.
– Значит совместное дежурство не пошло вам на пользу… – пробурчав себе под нос, сделал вывод Глеб Ростиславович. – У тебя учебники с собой?
– Некоторые, – ответил я.
Брал только те, которые надеялся почитать, пока буду коротать время в столовой. Расписание даже не смотрел. Но хотя бы с одним должен угадать.
– Хорошо, – директор поиграл с медвежьей мордой на своем пальце. – Тогда сегодня иди на учебу. Парфёнов с Антроповым пусть учатся дежурить в столовой. Людмила…Тетя Люда сказала, что вчера ты хорошо потрудился, в отличие от них. А подружить вас, думаю, у меня уже не получится.
– Хорошо, – я кивнул головой, дернул за ручку и открыл дверь, чтобы выйти.
– И еще одно, – остановил меня Глеб Ростиславович.
– Да?
– Костя, – он тяжело вздохнул. – В школу пришел запрос с требовательной просьбой о твоем отчислении…
Меня как будто обухом по голове ударило. Шум от проезжающих по дороге машин, теперь словно передавался в мою голову через трубу. А самого меня бросило в пот. Я посмотрел на директора, не в силах произнести ни слова.
– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы уладить конфликт, – с сочувствием произнес он. – Но ничего обещать не могу.
Я несколько раз кивнул, вышел из машины и захлопнул за собой дверь. Медленно побрел в сторону школы, пытаясь до конца осознать, сказанные директором слова и решить, что мне делать дальше.
Что происходит с одаренными, которых исключают из школы – я знаю. Они уезжают на какую-то Казачью Заставу, чтобы пополнить ряды каких-то Защитников. Из этого ясно только одно – если это не колония для одаренных, то что-то типа армии – точно. И если меня загрузят в поезд и отправят в это путешествие, то все пропало. Счастливая семья, будущее, любовь… Да вообще все, черт возьми! И как после этого я могу не ненавидеть Кипятка?
Но что-то же я могу сделать? Единственный вариант – опередить моих недоброжелателей на шаг. Поймать уродов за запрещенным занятием и тогда на Казачью Заставу вместо меня поедут аристократы. И преимущество вновь будет на моей стороне. И правда. Только нельзя терять ни минуты. К понедельнику вопрос с моим отъездом, я думаю, уже будет решен. Слишком быстро они тут суетятся, если что-то не по их.
