Впервые подняв свое тело на все восемь конечностей, существо медленно обошло камеру. Его движения были неуклюжими, но с каждым шагом становились увереннее. Оно ощупало стены, изучило каждый выступ и углубление. Затем остановилось перед входом, где застыли парализованные стражники.
Один из них, старый ветеран с множеством шрамов на хитиновом панцире, пронизанном металлическими имплантатами – наградами за защиту Улья от вторжений соседних колоний – сумел частично сопротивляться странному оцепенению. Его фасеточные глаза сфокусировались на существе, мандибулы сжались в боевой позиции.
– Ты… не… принадлежишь… Улью, – проскрежетал он, используя редкий способ коммуникации – прямую вокализацию, доступную лишь высшим кастам.
Существо склонило голову набок, словно пытаясь понять значение звуков. Его собственные речевые органы не были приспособлены для такого общения, но разум воспринимал смысл. Внутри черепной коробки формировалась мысль – первая осознанная мысль в его короткой жизни:
Я не принадлежу Улью. Кто я? Что я? Где моё место?
В этот момент, когда сознание существа впервые сформулировало вопрос о собственной идентичности, что-то изменилось далеко за пределами Калапсии. Среди звёзд, на расстоянии многих световых лет, огромный биоорганический корабль, внешне напоминающий космического кита с длинными светящимися отростками, слегка изменил свою траекторию. Словно почувствовав пробуждение того, кого они оставили на далёкой планете, Наблюдатели начали свой медленный путь назад.
Стражник дёрнулся, пытаясь активировать сигнал тревоги, но оцепенение усилилось. Его конечности задрожали, глаза помутнели. Существо приблизилось и впервые осознанно использовало свои органы чувств – не для поиска пищи или определения опасности, а для изучения.
Странное чувство возникло внутри – не голод, не страх, а любопытство. Оно прикоснулось к стражнику одной из своих передних конечностей, и в месте контакта хитин стражника начал бледнеть, словно из него вытягивали пигмент. Существо не понимало процесса, но чувствовало, как через точку соприкосновения в него вливается что-то важное – информация, опыт, контекст.
Когда контакт прервался, стражник безжизненно осел на пол, а существо застыло, обрабатывая полученные данные. Теперь оно знало больше – о структуре Улья, о кастовой системе, о своём статусе аномалии, о решении Совета. И еще оно знало, что должно выжить.
Но было и кое-что ещё, что оно узнало от стражника – смутная легенда, передававшаяся шёпотом в низших кастах, о древнем пророчестве. О том, что однажды на Калапсию придут существа из-за звёзд, меняющие сам ход истории. Существа, из-за которых колонии улья должны будут трансформироваться или исчезнуть. В древних петроглифах на глубочайших уровнях Улья были изображения, странно напоминающие его собственную форму.
Странное спокойствие охватило его. Медленно и методично оно двинулось по коридору, ведущему из изоляционной камеры. Стражники расступались, парализованные неизвестным химическим соединением, которое существо теперь сознательно выделяло через специальные железы, расположенные вдоль позвоночника. Некоторые из них, подверженные дольше всего воздействию этих феромонов, уже демонстрировали тончайшие признаки изменений – почти незаметные невооружённым глазом бугорки вдоль спины, слегка изменившийся оттенок хитина.
Трансформация началась, хотя никто ещё не осознавал её масштаба и последствий. Калапсия стояла на пороге глубоких перемен, запущенных одиноким существом, которое само не понимало своей роли в грандиозном плане космического равновесия.
