Колючка для янычара - страница 16

«Киимиз…» – проносилось у Колючки в голове, пока она трясла бурдюк с булькающим кислым молоком. – «Какой разный бывает этот мир… Даже этот неопрятный Абдалла кем-то любим…» Думать, однако же, было очень сложно – непривычная и непрерывная работу занимала всю голову без остатка. От непрерывного трясения она уже давным-давно потеряла ориентацию, и мысли, посещавшие её голову, были короткими и непрерывно повторяющимися. – «Какой разный мир. Киимыз…»

Голод её не беспокоил. Час назад Нур дала ей доесть из миски с вареным горохом, и это наполнило девушку новыми силами. Если бы только перестать трясти проклятый бурдюк.

Но, видно, вся суть была в его постоянном взбалтывании. Пару раз Нур наполняла для Абдаллы и его братьев чашки киимизом и те с видимым удовольствием поглощали содержимое, довольно цокая языками.

– Халас![1] – наконец произнесла долгожданное Нур и, ткнув пальцем в сторону соломенной подстилки в стороне, где уже лежали пару женщин, сказала, – Иди спи.

Сама она важно задула главную лампу, и скинув верхние, громоздкие одежды поднырнула под полог к Абдалле, где принялась шуршать и довольно хихикать. Вскоре послышалось равномерное движение и толчки, что означало, что муж проявил благосклонность и снизошёл к жене.

Ночь обещала быть теплой, и, кое как завернувшись в свой балахон, Колючка свернулась на боку калачиком и в изнеможении закрыла глаза.

Это помогло, но только на секунду. Перед закрытыми глазами плясал ненавистный бурдюк.

«Думай о другом!» – приказала себе она. Но перед глазами появилось ненавидимое лицо Джафара, и она с поспешностью, сдавшись, вернулась к мыслям о киимизе.

«Господи, дай мне пережить это... – молила девушка, мысленно следя за движениями опостылевшего курдюка. – «Дай мне сил не сойти с ума и не потерять мою память о доме. Дом, мама... Отец. Я любила вас всех. Очень-очень. И теперь никого из вас нет, и больше не будет. Вы ушли туда, куда дорога ведет в одну сторону... И даже если как следует поспешить, не точно, что можно будет кого-то догнать. Но спешить я не буду», – твердо решила она. – «Мирталь больше нет. Есть Колючка. И я сделаю всё, чтобы застрять у вас в глотке. В твоей, в первую очередь, краснобородый иблис. И, даст всевышний, дойдет очередь до всех, до кого смогу дотянуться… Как здорово я дотянулась до носа этой мерзкой обезьяны. Какой райской музыкой звучал его визг, этой человеческой свиньи…» – вспоминала она. И даже последующее наказание и страх ужасной смерти не смог смести удовлетворение от её поступка. – «Было бы здорово перекусить ему горло, но и нос тоже неплохо… Это было правильно. И вкус его крови...

Постепенно мозг успокаивался, находя свою дорогу назад к киимизу и незаметно для себя отключившись, Колючка заснула тревожным, полным раздутых ночным кошмаром сном. Несколько раз за ночь её будили вставшие по нужде и перешагивающие через неё тени. Сама она никуда не вставала, жидкости употребленной вчера было так мало, что почти не было слюны во рту. Тем не менее, когда взошло солнце, Колючка, с трудом открыв глаза поняла, что уже утро и она спала достаточно крепко, чтобы пропустить ранние призывы муэдзина.

Рабыня с накладками на коленях перелезла через нее, разбудив окончательно. Проковыляв к погасшему очагу посреди помещения, та, покопавшись в покрытых серым мохом истлевшего пламени углях, нашла живую искру и, подсунув ей клок шерсти, раздула огонек. Скоро густой, сизый дым разгорающегося костра наполнил помещение. Все спящие закашлялись и, ругаясь, попытались спастись обратно в сон поглубже завернувшись в покрывала. Но дым был неумолим и половина спящих села в своих постелях. Пока сидящие, вяло переругиваясь, обсуждали свои быстробегающие обратно сны, Колючка под руководством рабыни, ходящей на коленях, мешала на доске тесто. Потом, наполнив небольшой казан дурно пахнущими кусками бараньего жира, их растопили, и в полученное масло стали кидать кусочки полученного теста. По соседству пыхтел кумган с чаем. Первые порции пышного зажаренного хлебы досталась мужчинам, остатки раздали детям. Женщинам, к удивлению Колючки, ничего не досталось. Не говоря уже о рабынях.