– Готова? – спросил Сергей Соколов, предлагая руку.
«Нет, не готова, никогда не буду готова к этой лжи», – кричало всё внутри неё.
– Да, – ответила она вслух.
Они вошли в здание, медленно, торжественно. Огромный зал был преображён до неузнаваемости – белая симфония цветов, тканей, кристаллов, свечей. Сотни гостей в вечерних нарядах повернулись, когда заиграл свадебный марш. В конце длинного прохода, у импровизированного алтаря, стоял он – Александр Воронцов.
Виктория впервые видела его за всю неделю подготовки. Безупречный чёрный смокинг, белоснежная рубашка, идеальная осанка. Его лицо – непроницаемая маска, только глаза, тёмно-синие, внимательные, следили за её приближением.
Путь к алтарю казался бесконечным. Виктория шла словно во сне, почти не ощущая руки отца. Лица гостей сливались в размытое пятно – она не знала почти никого из них. Где-то в этой толпе были мать и брат, возможно, пара друзей и коллег – мизерная часть трёхсот приглашённых.
С каждым шагом Александр становился всё ближе. Теперь она могла разглядеть детали – запонки с синими сапфирами, идеально выбритое лицо, тонкую линию губ. Никакой улыбки, никакого волнения – только сосредоточенность человека, выполняющего важную, но рутинную задачу.
Отец передал её руку Александру. Момент был таким традиционным, таким символичным – отец вручает дочь будущему мужу, доверяет её заботе и защите. Только в их случае это был просто жест, пустой ритуал.
Рука Александра оказалась неожиданно тёплой и сухой. Его пальцы уверенно сжали её ладонь – не нежно, не грубо, просто функционально, словно они заключали деловой контракт. Впрочем, именно это и происходило.
Церемониймейстер начал традиционные слова о союзе двух любящих сердец. Виктория стояла, слушая эту ложь, и чувствовала себя всё более нереальной, будто наблюдала за происходящим со стороны.
Настал момент клятв. Александр произносил слова чётко, решительно, глядя ей прямо в глаза – идеальная имитация искренности. Если бы она не знала правду, возможно, поверила бы.
Потом настала её очередь. Виктория чувствовала, как дрожит её голос, как пересыхает горло. «Клянусь любить и заботиться…» – слова, которые были ложью от первого до последнего звука. Любить этого холодного, расчётливого человека, который купил её год жизни?
И всё же она произнесла их. Ради отца, сидящего в первом ряду. Ради матери, украдкой вытирающей слёзы, думая, что это слёзы счастья. Ради брата, которому теперь не придётся бросать учёбу, чтобы спасать семейный бизнес.
– Объявляю вас мужем и женой, – произнёс церемониймейстер. – Можете поцеловать невесту.
Этот момент. Виктория знала, что он будет, готовилась к нему, и всё же оказалась не готова, когда он наступил. Александр повернулся к ней, его рука легла на талию – не притягивая, просто обозначая позицию. Он слегка наклонился, его лицо приблизилось.
Виктория ожидала формального, мимолётного прикосновения губ – клинического, холодного, делового. Как рукопожатие, только губами.
Но когда их губы соприкоснулись, произошло нечто неожиданное. Его губы оказались тёплыми, мягкими, а поцелуй – не таким уж формальным. Он длился всего пару секунд, но Виктория почувствовала странное тепло, разливающееся от места соприкосновения по всему телу. Словно электрический ток, слабый, но ощутимый разряд.
Она открыла глаза, не помня, когда успела их закрыть, и встретилась с его взглядом – внимательным, изучающим, с намёком на удивление. Он тоже что-то почувствовал?
