— Ты не чудовище, — с мягкой улыбкой возразила Тая. — Просто немного сложнее остальных.
Как бы не так. Зоя – чудовище по всем социальным меркам.
Когда-то и сама Тая считала так же.
Младшая сестричка боялась старшую до дрожи в тощих коленках, хотя Зоя ничего ей не делала, они даже не разговаривали толком. Просто Тая чувствовала: со старшей что-то сильно не так. Говорят, дети всегда такое чувствуют. А Зоя в какой-то момент сломалась… и теперь понятно, в какой именно.
И маленькой девочкой завладела тьма.
В двенадцать лет Зоя начала совершать прогулки. Чаще просто выходила в лес и бродила часами напролет, словно искала что-то, но не понимала, что именно. И однажды нашла в лесу мертвую белку. Повинуясь странному порыву, она притащила белку домой и легла с ней спать.
И извлекла. Проснулась с живым бельчонком.
Как же она радовалась, глядя на живого малыша! И то была не детская радость из-за дарованной жизни, а нечто другое. Темное. То, что заставило потом выходить в лес каждый день, искать. Кошки, псы, птицы… Зоя никого не обходила вниманием. Она не знала брезгливости, когда дело касалось ее маленького мерзкого хобби. Раз за разом Зоя извлекала животных, нарушая бабушкин запрет. Думала, что хорошо прячется.
Зоей двигала жажда исследования нового мира и своей темноты, и в исследованиях она быстро свернула с пути обычного извлечения. Например, выяснила количество кошачьих жизней. И вовсе их не девять, как рассказал старик Вагнер, а намного больше. Зоя сдалась на двадцатой, поняв, что это лишь механизм извлечения, не более. Некое правило, что выполняется всегда одинаково, и неважно, сколько раз его повторить – животные извлекаются и получают новую жизнь, а люди нет. Для них существует свое правило. Отчего-то мир снов разделял живых существ и награждал разными правилами прохождения через материю сна.
До людей Зоя добралась подростком.
Тогда она была уверена: никто не знает о ее грязной тайне. Разве что Тая… но она шарахалась от старшей сестры на уровне инстинктов, она ничего не видела. Но когда Зоя взяла лопату и ночью отправилась на ближайшее кладбище, ее настиг герр Вагнер и сказал, что одна она не справится. В руках у него тоже была лопата, сразу понятно: он в курсе.
Зое было любопытно, что случится дальше.
Все прошло легко: они раскопали могилу, уложили свежий труп в подготовленный предусмотрительным герром мешок и дотащили до дома. После неудачного извлечения вернули тело на место, так же под покровом ночи. И что удивительно – пожилой герр не выказал ни удивления, ни отвращения. Он вообще обошелся без лишних эмоций, словно помогал внучке с математикой.
— Давно вы знаете? — первой сдалась в ту молчаливую ночь Зоя.
— Давно.
— Считаете меня ненормальной?
— Я же тебе помог, — ответил он с удивлением.
— Потому что должны, вы же… бабушкин муж.
Герр Вагнер в ответ только посмеялся. Они вернулись домой и на время история с кладбищем забылась. Но только на время, ведь однажды пожилой герр сам подошел к Зое и поднял темную тему:
— Ты затаилась? Давно не убегала по ночам.
— Затаилась, — процедила она в ответ.
— Зря, — покачал головой мужчина. — То, что сидит в тебе, нельзя сдерживать. Оно вырвется и принесет неприятности. Мой тебе совет, Зоя: иногда подкармливай свой кошмар, приручай. Дружи с ним, сотрудничай, ведь тебе никуда от него не деться. Твой кошмар никуда не исчезнет. Никогда. Кошмары привязчивы, но покладисты при должном обращении.
